Она сделала глубокий вдох.
— Они пролетают так быстро, что люди наслаждаются кратким мгновением, что они были с нами.
Я чувствовал, что слезы упали на наши соединенные руки. Я был в замешательстве, неуверенный, почему она говорила о таких грустных вещах.
— Потому что чему-то настолько идеальному и особенному суждено исчезнуть. Это развеется на ветру. — Поппи приподняла вишневый цветок, что все еще был в ее руке. — Как этот цветок. — Она бросила его, и порыв ветра унес цветок. Сильный поток воздуха понес его к небу, все выше и выше над деревьями.
Он исчез с нашего поля зрения.
— Попии... — я начал говорить, но она перебила меня.
— Может, мы как вишневые цветки, Рун. Как падающие звезды. Мы так молоды, а любили так сильно и так ярко, что, может быть, должны просто исчезнуть. — Она показала на рощу позади нас. — Слишком сильная красота — быстрая смерть. Наша любовь жила достаточно долго, чтобы вынести урок. Показать нам, на какую любовь мы способны.
Мое сердце ухнуло в желудок. Я повернул Поппи лицом к себе. Опустошенный взгляд на ее красивом лице резал меня на месте.
— Послушай меня, — сказал я, чувствуя панику. Обхватив лицо Поппи руками, я пообещал: — Я вернусь к тебе. Переезд в Осло не навсегда. Мы будем болтать каждый день, переписываться. Мы все еще будем Поппи и Руном. Ничто не разрушит это, Поппи. Ты всегда будешь моей, всегда будешь владеть половинкой моей души. Это не конец.
Поппи шмыгнула носом и сморгнула слезы. Мой пульс ускорился от страха, что она решит отказаться от нас. Потому что мне бы это не пришло в голову. Между нами еще ничего не кончено.
Я сделал шаг ближе.
— Между нами ничего не кончено, — сказал я яростно. — Навеки, Поппимин. Навечно и навсегда. Ничего не закончится. Ты не можешь думать о таком. Не о нас.
Поппи встала на цыпочки и отразила мою позу, обхватив своими руками мое лицо.
— Ты обещаешь мне, Рун? Потому что ты должен подарить мне еще сотни поцелуев. — Ее голос был робким и застенчивым... и в нем проскальзывал страх.
Я рассмеялся, чувствуя, как страх рассеивается из моего тела, и облегчение занимает его место.
— Обещаю. Я подарю тебе больше тысячи. Я подарю тебе две или три, или даже четыре.
Радостная улыбка Поппи успокоила меня. Я целовал ее медленно и нежно, держа ее так близко, как мог. Когда мы отстранились, глаза Поппи распахнулись, и она произнесла:
— Поцелуй номер триста пятьдесят четыре. С моим Руном в вишневой роще... и мое сердце почти взорвалось.
