Через годы приобрели известность кружковцы Стасик Куняев и Миша Гаспаров.
Куняев был постарше - он тогда уходил из авиационного и нацеливался на филфак. Сочинял стихи. Позже, когда поступили, у нас образовался некий тайный кружок "на троих" - Стасик, я и Гена Калиничев. Собирались у меня дома, мама приготовляла чай с бутербродами, а мы друг другу читали - кто что сочинил. Критиковали нещадно. Калиничев творил прозу, Куняев лирику, я от них старался не отставать - предлагал и то и другое, но в основном заострялся на устных разборах. После университета Гена уехал в Сибирь, работал в газете, успел стать хорошим литературным критиком и нелепо погиб. Станислава Куняева, как говорится, представлять не надо...
Между стартом и финишем у каждого своя дорожка. Только размечены они на стадионе жизни не параллельно. Иди, знай, - какая как изогнется...
Будущий академик Большой Академии Михаил Гаспаров и в семнадцать лет смотрелся непростым, значительным, был весь мягко-округлый, без углов, с пальцами-сосисочками. Говорил - каждое слово весило. Он поступил на античное отделение, и сейчас его тоже представлять глупо, потому что кто не знает классика литературоведения, филолога с мировым именем. Недавно Миши не стало.
Но я отвлекся и забыл о себе. А для чего, как говорится, собрались?..
Мое положение было аховым. Закончив девятый класс с четырьмя тройками - следствие того провала в знаниях, о котором рассказано выше, - я понимал, что пять вступительных экзаменов в университет на пятерки точно не сдам. Как выражаются шахматисты, пижон скажется, на чем-нибудь да баллов не доберу. Поступление гарантировали - только пятерки. Оставался единственный выход: получить в школе медаль! Медалисты вступительных экзаменов в вузы тогда не сдавали, они проходили только собеседование. Вот собеседование при моей общей трепливости, считал я, давало вожделенный шанс...
И вот сижу за черным деревянным столом - настроение бодрое, поджилки трясутся. Стол филологический, пол, потолок и стены - филологические, стул, на котором сижу, - тоже, один я пока здесь чужой. Напротив - суровый мужчина без пиджака, лето, рядом молодой. С первым беседуем, второй молчит, он потом проверит мой немецкий. Он еще не знает того, что знаю я: с таким немецким на филфак не ходят.
Сейчас все внимание первому.
Позади жуткая зима. Сна - четыре часа в сутки. Мама будила перед рассветом, после чего я подползал к письменному столу и так - каждый день. Потом в школу и снова - к столу. Остановлен даже спорт. И это после того, как выиграно первенство Москвы - наверстается потом. Кажется, начинаю понимать мазохистов - начинаю получать удовольствие даже от алгебры, тригонометрии, химии: оказывается, если понимаешь - это тоже интересно. Даже за письменные по литературе получаю пятерки! Приспособился: не знаю, где поставить запятую, формулирую по другому, так, как знаю наверняка, - "Отл"!
