— Не слушай его, дочка…
Валя даже не взглянула на нее.
Ей вспомнились жалостливые взгляды, неясные намеки, слова, услышанные ненароком, когда она приходила к подругам.
Ее не обижали дома, но и не ласкали. И никогда не делали подарков. И не спрашивали, чего бы ей хотелось. У ее папы и мамы были постоянно какие-то дела, более важные для них. Для Вали уже не оставалось места. Для нее всегда не хватало времени, как не хватало ласковых слов. Ни папа, ни мама не спрашивали, как она учится, какой предмет ей нравится больше. И на родительские собрания они приходили очень редко. Классный руководитель даже сказал, когда она переходила в седьмой класс:
— Хоть бы твоя мама послушала, как тебя хвалят учителя…
А Валя ответила:
— Маме некогда, она болеет…
И, придя домой, сказала, что классный руководитель хотел бы, чтобы мама пришла в школу. Но мама не дослушала ее:
— Есть мне время ходить…
А папа опять был в командировке, и так никто из них не пришел в школу, даже на последнее перед каникулами собрание.
…Она вернулась из булочной, положила хлеб на кухонный стол. Вошла в комнату. Мама лежала на кровати, укрывшись платком.
— Как себя чувствуешь? — спросила Валя. — Не полегчало?
— Какое там, — через силу ответила мама.
И Валя ни о чем не стала больше говорить. Но про себя вдруг решила: дольше здесь не останется. Надо устроиться на работу и жить в общежитии. Ей уже пятнадцать лет, она почти взрослая, через год получит паспорт.
На следующий день Валя отправилась на швейную фабрику. Их соседка по дому работала там, и от нее Валя слышала, что на фабрике набирают, учеников.
Валя пришла в отдел кадров, сказала:
— Как сделать, чтобы поступить к вам работать?
Начальник отдела кадров, молодой еще мужчина в военной гимнастерке без погон, спросил ее:
— А площадь у тебя имеется?
Валя ответила:
— Если можко, устройте в общежитие.
Начальник был, видно, человек понятливый. Не стал ее подробно расспрашивать, велел написать заявление, потом позвонил куда-то и еще куда-то, попросил помочь в его личной просьбе; должно быть, ему редко отказывали, и он с довольным видом, положив трубку, сказал Вале:
— Будет тебе общежитие. С понедельника выходи работать…
— А когда я могу переехать? — спросила Валя.
— В понедельник же, после обеда.
Утрем вернулся из командировки папа. Наскоро выпил чаю и снова засел за свои бумаги, все время что-то писал на вырванной из тетради странице. Мама была в поликлинике.
Валя не знала, как обратиться к нему. Папой называть не хотелось, а по имени-отчеству как-то было неудобно, непривычно. Она решила не называть его никак.
