— Милая ягодка, да перестань ты себя мучить! — ответил Майкл, вытирая с кухонной стойки какую-то липкую дрянь. Он был терпелив и старался ее успокоить, но он уже устал от всего этого, и Моне стало стыдно. — Она замолчала еще накануне, Мона. Я же тебе рассказывал. Наберись терпения. — Он снова улыбнулся Моне, как бы чуть насмехаясь над собой. — В тот момент я и не сообразил, что она не желает говорить. — Он снова помешал смесь соков. — Ну, теперь предстоит принять важное решение: добавлять яйцо или нет?
— Яйцо?! Ты не можешь положить яйцо во фруктовый сок!
— Еще как могу. Милая, ты никогда не бывала в Южной Калифорнии? Это первостепенная смесь для здоровья. А она нуждается в белках. Но сырое яйцо может заразить сальмонеллой. Вечная проблема. Наша семья вообще раскололась именно из-за сырых яиц. Мне нужно было в прошлое воскресенье спросить Мэри-Джейн, что она думает по этому поводу.
— Мэри-Джейн! — Мона покачала головой. — Проклятое семейство.
— Ничего об этом не знаю, — сказал Майкл. — Беатрис думает, что сырые яйца опасны, и у нее есть к тому основания. С другой стороны, когда я учился в колледже и играл в футбол, то каждое утро взбивал сырое яйцо с молоком. Но Селия говорит…
— Боже меня сохрани! — воскликнула Мона, в точности копируя Селию. — Но что Селия знает о сырых яйцах?
Ее уже тошнило от семейных обсуждений того, что нравится и что не нравится Роуан, и от анализов крови Роуан, и от разговоров о цвете ее лица. Если бы ее вовлекли в такое бессмысленное, бесполезное и утомительное обсуждение, она бы заорала и сбежала.
Может быть, она просто слишком устала с того дня, когда ей сообщили, что она стала наследницей… и слишком многие давали ей советы или разговаривали с ней так, как будто это она стала калекой. Мона даже в шутку записала в компьютере заглавными буквами:
«ДЕВОЧКУ УДАРИЛО ПО ГОЛОВЕ МЕШКОМ ДЕНЕГ, ИЛИ БЕСПРИЗОРНЫЙ РЕБЕНОК УНАСЛЕДОВАЛ МИЛЛИАРДЫ. ЮРИСТЫ ЧУМЕЮТ!»
«О нет, ты теперь не должна писать таких слов, как „чумеют“»!
Мона вдруг почувствовала себя ужасно, и слезы полились из ее глаз, как у маленького ребенка, а плечи начали вздрагивать.
— Послушай, детка, говорю же, она замолчала еще накануне, — повторил Майкл. — Могу передать тебе ее последние слова. Мы сидели вон там, у стола. Она пила кофе. И сказала, что умирает от желания выпить чашку новоорлеанского кофе. Я приготовил ей целый кофейник. Прошло примерно двадцать два часа, после того как она очнулась, и она еще не спала ни минуты. Может, в том-то и дело. Мы продолжали разговаривать. Ей необходимо было отдохнуть. Она сказала: «Майкл, мне хочется выйти на улицу. Нет, Майкл, погоди. Мне хочется немножко побыть одной».
