Васька буквально рот разинул, слушая все это. Ну и ну… Значит, правду говорят, будто всякая девчонка мечтает о принце?!
– Нет, этот, в которого Любаша влюбилась, вроде, наш, русский, – возразил банник. – Иваном его зовут. Королевич Иван, значит.
– Иван Королевич?! – изумленно взвизгнула Катька Крылова. – Королевич?! Она в Королевича влюбилась?! В самого Королевича?!
И она вдруг заблеяла, выстукивая ритм копытцами:
– Я от тебя с ума
Сошел на раз!
На два – в любви признался.
На три – отшила ты меня,
Сказала: «Обознался!
Не для тебя, не для тебя
Я здесь одна гуляю.
Вали отсюда, молодой!
Я знать тебя не знаю!»
– Чего это с ней? – испуганно спросил Кузьмич. – Чего это она?!
– Не знаю, – пробормотал Васька, которому тоже стало не по себе. – Типа, поет… Эй, ты чего?!
Катька Крылова перестала топотать и блеять, обернулась к нему и с уничтожающим выражением воскликнула:
– Тимофеев, ты, кажется, еще тупей, чем я думала. Не знать культовую песню «Раз-два – и вся любовь» Ивана Королевича?! Не знать творчество великого певца нашего времени?!
– А ты еще глупей, чем думал я, – огрызнулся Васька, – если называешь этого безголосого великим певцом!
Наконец-то он сообразил, в какого «королевича» влюбилась свахина внучка Любаша! От этого Королевича просто не было спасения. Чудилось, он снимался во всех концертах, ток-шоу, фильмах и рекламных роликах сразу!
– Какая жалость, – вздыхала Васькина мама, в очередной раз щелкая пультом, стоило ей увидеть на экране «великого певца». – Такой красавец, а голоса Бог не дал! Поет будто лягушка квакает! И, видимо, ума тоже нет, если вообще решается петь!
– Красавец?! – начинал возмущаться Тимофеев-старший. – Где ты видишь красавца?! Я и то лучше!
– Лучше, – соглашалась мама. – Ты вообще лучше всех мужчин на свете!
– А ты лучше всех женщин на свете! – восклицал отец.
После этого родители немедленно начинали целоваться, а Васька обижался, раздражался и начинал кричать, что это безобразие – забывать о присутствии собственного сына, который тоже, между прочим, нуждается в поцелуях. Тогда тройственные чмоки затягивались надолго!
Вспомнив это, Васька чуть не разревелся. Вернутся ли замечательные времена семейного счастья? Окажется ли он снова дома? Удастся ли выгнать оттуда паршивого самозванца кота-мальчика?!
Васька так задумался об этом, что даже не слышал возмущенных воплей Катьки Крыловой.
Наконец баннику надоело их слушать.
– А ну, хватит! – рявкнул он из лаптя так сердито, что коза мигом умолкла. – Надобно не воду в ступе толочь, а думать, как обратно в человека переделаться! Так что тихо! Умокла на раз! И не мешай нам с Василием Петровичем думать!
