С этими словами он быстро соскочил с места и, подбежав к своим маленьким друзьям, которых по случаю позднего времени на чердак не отнесли, принялся ласкать их.
Долго продолжались разговоры и шутки; наконец, Мария Ивановна первая напомнила, что давно уже пора ложиться спать, и что иначе они все трое на следующее утро рискуют проспать.
— Это правда, — согласился Миша, — надо укладываться — и, пожелав спокойной ночи матери и сестричке, как он называл теперь Гашу, пошел устраивать себе постель на диване, так как кровать уступил Гаше, которая тотчас улеглась; за нею легла и Мария Ивановна. Огонь погасили, но разговоры, тем не менее, все еще не смолкали.
Все трое чувствовали себя такими счастливыми, такими довольными, что не желали ничего лучшего и не согласились бы, ни за какие блага, поменяться ни с кем своей долей.
Следующий день, суббота, прошел обыкновенным порядком: утром Миша был в гимназии, затем вернулся к обеду домой, после обеда сел готовить уроки к понедельнику, чтобы вечер с субботы на воскресенье и хотя воскресенье быть свободным, тем более, что сегодня ему надо было к шести часам снова отправляться в цирк, куда на этот раз он мог ехать попозднее, так как господин Фриш, зная познания "Красавчика" и "Орлика", уже не требовал репетиции.
Представление началось в половине седьмого; ввиду того, что оно было последнее, так сказать прощальное, — то господин Фриш предварительно предупредил публику о своем желании доставить ей возможно больше удовольствия и показать все лучшие силы.
Согласно всегдашней методе, он это делал постоянно, перед отъездом из каждого места, где давал свои представления; делал с тем расчетом, чтобы оставить по себе хорошее воспоминание и, в случае вторичного визита, встретить в публике сочувствие и отзывчивость.
Программа гласила исключительно о новых, еще не виданных фокусах, которые будут выполнены людьми и животными; в состав программы, в виде повторения, войдет только единственный выход маленького моряка с его питомцами, и то по желанию благосклонной публики, заявившей об этом еще вчера, после долгих, громких аплодисментов.
Миша с восторгом прочел объявление об этом и особенно нежно ласкал своих питомцев, называя их самыми нежными именами.
На этот раз выход его значился не четвертым, а девятым, т. е. стоял почти в самом конце представления; Миша сразу понял и догадался, что это сделано не без цели.
"Сладкое блюдо всегда подают последним, для того, чтобы во рту оставался приятный вкус", — мысленно проговорил мальчик, самодовольно улыбаясь, и, снова встав в угол на то место, где стоял вчера, терпеливо выжидал свою очередь.
