– Поверить не могу, что я буду врать своему отцу.
– Елена, нужно, чтобы все выглядело правдоподобно. Любой намек, что все не по-настоящему, и наша сделка полетит ко всем чертям. И тогда я передам доказательства в ФБР. – Габриель развернулся и повел ее дальше по квартире. – Гостевая, гостевая, гостевая… наша комната. – Он вошел внутрь и открыл двери. – Ванная. Тут моя гардеробная. А там твоя.
Елена заглянула в каждую и молча кивнула.
– Я собираюсь принять душ. Если ты хочешь освежиться, в каждой гостевой комнате есть ванная. Когда я покупал этот пентхаус, я не думал о будущей жене, иначе у тебя была бы своя ванная. Выходим через несколько часов. Тебе хватит времени?
Она снова кивнула.
– Замечательно. Дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.
– Единственное, что мне нужно, – это чтобы ты признал, что ошибался насчет меня и моего отца и отпустил меня.
– Ты говорила правду – у тебя и в самом деле извращенное чувство юмора, – усмехнулся Габриель.
Елена приводила себя в порядок в самой дальней из гостевых комнат, пытаясь не думать о том, что в этот самый момент Габриель стоит под душем в чем мать родила.
Несомненно, сейчас она проснется на своей софе в кабинете в Осло, и последние несколько дней покажутся ей дурным сном.
Ее связали и грозились похитить, потом произошло нечто еще более ужасное: ее спас человек, который ненавидит всю ее семью. Ее вынудили подписать брачный контракт, который спасет ее отца от тюрьмы, но в результате которого появится ребенок. А теперь она находится в шикарных апартаментах на Манхэттене. И все это случилось в течение одних лишь суток.
Кто знает, что принесет завтрашний день? Может быть, она проснется на Луне.
Елена вышла из гостевой комнаты и пошла бродить по квартире.
Она выросла в роскоши, поэтому ей нечему было удивляться, но ее поразил отменный вкус хозяина дома.
Елена остановилась перед одной из картин, на ней был изображен мужчина, черты лица которого были нарисованы в виде фруктов и овощей.
– Нравится?
Она была настолько поглощена разглядыванием картины, что не услышала, как вошел Габриель.
– Она великолепна. Это Джузеппе Арчимбольдо?
– Ты узнала его работу? – В его голосе послышалось одобрение.
– Мне нравятся его картины. Они безумные, остроумные и искусные. Я могла бы смотреть на них часами.
– Это репродукция, но у меня дома во Флоренции есть парочка подлинников.
Елена внутренне поежилась при упоминании Флоренции. Она, так же как и Габриель, родилась в Италии. Жизнь их уважаемых семей на родине превратилась в какую-то мыльную оперу, и Елена страшилась, как там примут новость об их браке.
