– Бог ты мой, да разве мог этот день быть еще хуже?
Si. Он вполне мог ее поцеловать.
И словно этого было мало. Они за три минуты оторвались от минивэна, чтобы увязнуть в пробке. И все это время Клаудиа продолжала непрерывно зевать, прикрывая рот изящной ладошкой.
– Тебе нужно поспать. – Нахмурившись, он посмотрел на красовавшиеся у нее под глазами синяки. – Ты ужасно выглядишь.
– Отлично, спасибо, именно это я и мечтала услышать.
Краешком глаза он уловил, как она трет бедро. Черт, ну вот зачем мозг настойчиво отмечает каждое ее движение?
– И что дальше? Скажешь, что нас все еще пре следуют?
Неужели так сложно просто ему поверить, вместо того чтобы оспаривать каждое слово?
– Нет, можешь расслабиться.
Полностью сосредоточившись на дороге, Лукас тщательно следил за дыханием, а когда он наконец-то припарковался у «Астории», обнаружил, что Клаудиа крепко спит, запрокинув голову на спинку сиденья.
Он невольно залюбовался беззащитной красотой.
– Клаудиа? – окликнул он так громко, что и мертвец бы проснулся. Не прикасаться же к ней руками.
Вот только спящая красавица не пожелала просыпаться.
– Dios.
На негнущихся ногах Лукас выбрался из машины, строго-настрого приказал телу ни на что не реагировать и, подхватив на руки, понес принцессу к себе в номер.
Только как не реагировать на тепло мягких округлостей, когда они доверчиво к тебе прижимаются? Когда Лукас в сопровождении портье наконец-то добрался до пентхауса, сердце у него билось, как у загнанной лошади, а вся кровь упрямо стремилась к паху.
– Сэр, вам еще что-нибудь нужно? – спросил портье, когда Лукас осторожно уложил свою ношу на огромную кровать.
– Одежда. Ей нужно что-нибудь сухое для сна.
И почему он раньше об этом не подумал? В чем женщины спят, если не считать кожи? Бархатистой золотистой кожи… Он невольно посмотрел на спящую принцессу.
– Внизу есть бутик, попрошу консультантов что-нибудь подобрать.
Кивнув, Лукас дождался, пока портье уйдет, и вытащил мобильник. Он обязательно отыщет преследователей, но сперва… Dios, пока что у нее есть все шансы серьезно заболеть.
Во сне Клаудиа свернулась калачиком, и он снова ощутил, насколько же она на самом деле уязвима. И разом вспомнил другую. Беззащитную, хрупкую, ту самую, которую так и не сумел защитить.
Резко встряхнувшись, он запретил себе думать о прошлом и сосредоточился на настоящем. На Клаудии.
Осторожно перевернув ее на спину, он принялся расстегивать пуговицы ее пальто, изо всех сил стараясь отстраниться от происходящего, но так и не сумел побороть дрожь в пальцах.
