– Открывай эту чертову дверь, – велел он, поскольку она медлила. – Я больше не собираюсь обсуждать подробности моей личной жизни в местах, где каждый прохожий может меня услышать и увидеть.
С языка Холли были готовы сорваться ответы, один ядовитее другого, но она сдержалась.
– Не испытывай меня, – посоветовал Тео. – Не сегодня.
Она подчинилась. И это была капитуляция, но Холли уже сомневалась, знает ли она себя. Она действовала как марионетка, словно к ее рукам и ногам были привязаны нити, которые дергал невидимый кукловод.
Впрочем, возможно, это был еще один способ не брать на себя ответственность за хаос, в который она превратила свой брак.
Они вошли в номер, в котором было довольно места, когда Холли была в нем одна. Тео ворвался в него, как яростный шторм, привнеся с собой столько мужского в атмосферу спокойной, сдержанной элегантности, что Холли сразу почувствовала себя в ловушке.
«Сегодня ночью ты превратила меня в моего отца…»
– Прости, – через силу выговорила Холли, понимая, как это нелепо звучит. – Я отдаю себе отчет в том, что ты действовал на основе имеющейся у тебя информации. У меня нет права винить тебя за это. Нет права чувствовать себя задетой.
Тео подошел к окну и повернулся к ней, в глубине его глаз отражалось что-то дьявольское.
– У меня в голове до сих пор не укладывается, – спустя несколько секунд сказал он. – Я ничего не могу понять. Ты не только чудовищно поступила со мной. С нами. Ты превратила меня в монстра, а я поклялся никогда им не стать. Я не смог вынести твою измену, Холли.
Она снова сжала кулаки:
– Значит, вот в чем смысл? Желаешь выяснить, кто из нас хуже?
– Понятия не имею, в чем смысл, – хрипло ответил Тео.
Он удерживал ее взгляд, а Холли захлестывала какая-то черная волна, которая давила сильнее, чем горечь и печаль. В памяти женщины воскресла их первая неделя на Санторини – такая солнечная, легкая и радостная. Прекрасная неделя, когда они ничего не делали, только упивались друг другом, все глубже погружаясь в океан любви. Она верила всеми фибрами души, что это неописуемое волшебство никогда не закончится. Тогда у нее и в мыслях не было, что они станут врагами.
– В любом случае это не важно, – сказала Холли и сглотнула. Это причинило боль. Даже дышать ей было больно. – Конечно, наша связь не должна была стать чем-то большим, чем мимолетный курортный роман. Твоя семья была права.
Его губы изогнулись в гримасе, которую при всем желании нельзя было принять за улыбку.
