Однако, на удивление, старшина курса почему-то простому вопросу совсем не обрадовался:
— Э… ну… это… щас скажу, — расплывчато начал он свой ответ. — Это… это… это кардиометр, — еле-еле выдавил он ответ, съев заключительную часть слова.
— Ну вот, не знаете, — совершенно спокойно, без малейшей тени злорадства констатировал свою победу преподаватель.
— Да нет, знаю. Щас, только вот вылетело. Мало спал, — повторял оправдывания Аркадич, сознавая, что ситуация, когда не знал, да ещё и забыл, подобна состоянию комы. — Это… ну как же… кардио, кардио… петр, нометр, кометр, — совсем уже про себя он судорожно перебирал величины.
— Ну… — наседал «каверзный» физик.
— Кари… мо… метр, по-метр. — не хотел сдаваться «отличник».
— Сдаётесь? — ещё раз уточнил преподаватель.
— Нет! — воскликнул Антон. — Сейчас вспомню. — И он стал усиленно посылать флюиды внутрь класса, всеми своими рецепторами говоря: дескать, подскажите. В столь трудный момент даже затылок старшины сигнализировал «SOS» (что в дословном переводе с английского значит: «Спасите наши души», или Safe Our Souls).
Класс по-партизански молчал. Одни сделали вид, что заняты своими билетами, другие — что не расслышали сути вопроса. Хотя делать вид разрешалось совершенно любой. Всё равно старшина сидел к аудитории спиной и ни одного сдающего не видел. В такой критический момент всё же сработало чувство военно-морского локтя и кто-то подсказал: «Электрокардиограф».
Как и любую подсказку, произнесли её крайне тихо, к тому же всё по тем же законам физики касабельно звуковых волн Антон Мелаксикамов услышал лишь отдельные части правильного ответа.
— Итак. — попытался в крайний раз определиться с оценкой преподаватель.
— Электрограф, — объявил старшина.
— Как-как? — не поверил ушам физик.
— Эликограф, — уже менее уверенно повторил Антон.
— Электрокардиограф, — не выдержал экзаменатор.
— Да, точно! Я же так и говорил, — мученически старшина всё-таки рассчитывал на высший балл.
— Как договаривались, — устало произнёс преподаватель, выводя в зачётке нужную оценку.
Аркадич ещё пытался выторговать аттестацию повыше, но захлопнувшаяся зачётная книжка заставила его смириться со столь позорным поражением. Расстроенный, старшина курса схватил зачётку и молча вышел из аудитории.
На лицах оставшихся в классе ребят засияли добрые, совершенно открытые улыбки.
ИЗ СУДОВОГО ЖУРНАЛА
День триста двадцать первый
Первый год автономного плавания подошёл к концу. Впереди суша — отпуск. Какие они, родные сердцу люди? Как мать? Отец? Ждёт ли любимая? Как же тяжёло в длительной автономке без женщин. Да и вообще без женщин тяжёло. Эти милые создания. Прекрасная половина человечества. Как хочется прижаться к любимому сердцу. Оно находится прямо за грудью. И к ней тоже прижаться. Ну и к другим органам. Нежно коснуться волос, провести подушечками пальцев по чудесным выпуклостям бровей. Охватить своими могучими ручищами. Ножищами. Ой, что это?.. Извини, Вася, я случайно…
