Вошедший полковник Критенко застал всю группу у секционного стола, дружно склонившуюся над трупом. Не успел он и рот раскрыть, как его уже перебили.
— Товарищ полковник, — обратились курсанты к Николаю Осиповичу прежде, чем он разомкнул свои ещё не вставные челюсти. — А что это такое? — с неподдельным интересом спросили они преподавателя.
«Ну, наконец-то, хотя бы к концу цикла, стали хоть чем-то интересоваться, — мелькнуло в голове полковника. — А то всё вон на этих барышень с платного факультета пялятся да слюни пускают. Правда, барышни-то очень даже ничего. Эх, будь я помоложе, я бы.» — мечтал преподаватель. Однако вид группы в белых халатах и трупа нагишом вернул Ник-оса на Землю.
Подойдя ближе, полковник заметил, что один из учеников держит в руках пинцет, в котором оказалось зажато нечто.
— Вот, Николай Осипович. Мы случайно нашли нерв какой-то. Но ни в учебнике, ни в атласе Синельникова ничего подобного нет, — обидчивым голосом пропел старший группы.
— Ну-ка, дайте, — приказал преподаватель и, бережно перехватив пинцет, стал тщательно изучать феномен, которого ни в учебнике, ни в атласе Синельникова нет и в помине.
Феномен начинался у основания головного мозга и шёл в сонном сплетении по шее, где Осипович сказал: «Так, так». Далее нерв огибал правый главный бронх и устремлялся в пищеводное отверстие диафрагмы, что подтвердили слова полковника: «Ну-ну». Затем он (нерв) неплотно прилегал к желудку, подлезал под телом поджелудочной железы, тесно сплетался с кишечником и через паховое кольцо устремлялся по ходу бедренного нерва. На этом этапе Никакос вздыхал и говорил: «Вот, вот, вот». И наконец, финишем подобного пути являлась пяточная кость, в которую, будто родной, врастал новый непонятный нерв.
Преподаватель Критенко внимательно изучил пяточное крепление, но дёргать не стал. Нерв входил в пятку сбоку и как будто обрывался. Складывалось впечатление, что он исчезал там, словно в какой-нибудь чёрной дыре, и уже совсем не оставалось надежды на его возвращение.
— Может, пятку распилить, — предложили академики, видя муки любимого педагога.
— Нет. В этом нет смысла, — возразил Осипыч, ползая по нерву, будто удав. Он прошёлся по новому открытию ещё несколько раз. На его лбу, покрытом мелкими бусинками пота, отчётливо прослеживалась работа мысли. Извилины шевелились, перешёптывались между собой и пытались передать импульсы. Серое вещество подёргивалось, стимулируя нейроны активнее перемещать внутриклеточную жидкость. В какой-то момент полковнику Критенко даже показалось, что у него тоже есть похожий нерв. Он даже почувствовал, как крепко тот крепится к его пятке. Только почему-то к правой.
