(
Мф7:21), тот войдёт в горнее царство. Итак, всякий, предавший себя совершенно в распоряжение воли Божией, настолько велик, что безмятежно достиг он самой вершины высочайшей горы и все опасности, всякий страх: буря, град, гром, молния и прочее – находятся у ног его. Он стоит выше их и на всякое видоизменение смертного существования смотрит бесстрашно. Одна у него боязнь в душе о том, чтобы его воля, все его желания были бы согласны с волей Божией и совершенно подчинялись бы ей, а потому он беспрестанно обращается к Богу со словами:
да будет воля Твоя и на земле, как на небе (
Мф6:10) (во мне и относительно меня).
Глава IV. О том, какой смысл и значение слов: да будет воля Твоя и на земле ,как небе, и с каким расположением духа должна произносить эти слова
Ученики Небесного Учителя просили Его: научи нас молиться, как и Иоанн (Предтеча) научил учеников своих (Лк11:1). Учитель, исполняя их просьбу, сказал им: когда молитесь, говорите: Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твоё; да придёт Царствие Твоё; да будет воля Твоя и на земле, как на небе (Лк11:2). Но, Боже, сколь непостигаема нами молитва Твоя! Мы и блаженные духи небесные весьма различаемся одни от других: они живут на небе; мы же, изгнанные из рая, находимся на земле, – в сей юдоли плачевной, наполненной всеми бедствиями мирской жизни. У Небесных Воинств всё совершается по их желанию, и нет у них ничего неугодного им. У нас же, чуждых небесной жизни, едва ли найдётся что-либо доброе и приятное: везде сопротивление, печаль и мерзость; если и встречается что-нибудь доброе, то и оно едва ли совершается по доброй воле (не по принуждению), а больше по другим побуждениям; здесь каждый день приносит нам печаль; здесь и бесчисленные огорчения, развратники, изменники, воры, мошенники и прочие нечестивцы; там, на небе, – всё в порядке, величественно и радостно, и вместе с этим весьма удобно и легко исполнять там волю Божию, повиноваться ей по одному Божественному мановению, где ничто противное не может возмущать душу. Здесь, на земле, напротив: тысячи бедствий преследуют нас и сокрушают дух, отягощают печалью, заботами: едва немного успокоишься, – вдруг новая тревога, новая война: всё злое собралось против нас, беда за бедой следует беспрерывно, едва можно улучить свободную минуту вспомнить о Боге и спокойно помолиться Ему. Мы, смертные, – слабые, не столь усердны и не столь подвижны к молитве, а потому и не можем равняться в этом с блаженными небожителями, не можем одинаково с ними говорить Отцу Небесному:
