— Слыхала, — сказала она. — Только вот не понимаю, зачем я вам сегодня понадобилась. Я ведь не сборщик дани.
— Посмотришь страну, поговоришь с людьми.
— И кто это все придумал? — Наташа подозрительно посмотрела на Пряжкина.
— Вот уж не знаю, — совсем естественно соврал министр обороны, но тут его, к счастью, отозвали в сторону.
— Все в порядке? — спросил министр бдительности, замаскированный в какой-то немыслимый, как будто драный волками тулуп.
— Ага, — доложил Пряжкин, хотя до абсолютного порядка в его замыслах было еще ох как далеко.
— Значит, когда дело у вас к самому главному подойдет, постарайся ее раздеть, — строго сказал Зайцев. — А потом вещички тщательно перетряхни. Швы проверь. Подошвы на обуви оторви. Ну и во все другие места, куда баба может компрометирующие предметы спрятать, постарайся заглянуть. Один наш агент вот какую штуку у нее обнаружил. — Он продемонстрировал золотистый разъемный цилиндрик величиной с палец, из которого выползал мягкий малиновый столбик. — Загадочная вещь! Явно какой-то тайный смысл имеет.
— Это какой еще агент? — подозрительно спросил Пряжкин.
— А тебе что за дело? — хитро прищурившись, сказал Зайцев. — Не бойся, не Овечкин. Женского пола агент.
В это время флагманские сани министерства распределения тронулись, наконец, в путь, а за ними, выдерживая положенный интервал, последовали и остальные.
В провинцию Крайнюю можно было добраться коротким путем, но все дружно выбрали обходный маршрут через Ливонию, славившуюся своим самогоном.
Тот, кто не желает подхватить крупозное воспаление легких, не станет попусту болтать на морозе, поэтому Пряжкин успел обменяться с Наташей всего парой фраз, в основном тогда, когда заставлял ее ради сохранения тепла пробежаться несколько сотен шагов рядом с нартами.
Внезапно старый комолый олень, шедший в упряжке коренным, вскинул морду и тревожно всхрапнул. Слева и справа от каравана из темноты вылетели две стаи лохматых приземистых хищников. Внешне звери напоминали крупных собак, но все их повадки были чисто волчьими. Молча, без шума и лишней суеты, они тугой петлей охватывали караван, лишь изредка посверкивая на людей холодными, беспощадными глазами.
Это был один из заградительных отрядов, охранявших рубежи государства от нарушений как извне, так и изнутри. Одичавшие, скрестившиеся с волками псы постоянно крутились вокруг человеческого жилья. Изредка получая на корм туши павших оленей, мародерствуя на свалках и кладбищах и беспощадно расправляясь со всеми, кто в одиночку или небольшой группой (то есть без ведома властей) пытался покинуть город. Иногда в голодные зимние месяцы собаки уходили в глубь тундры, но всегда возвращались обратно.
