— Смотри, Андрюха, вот он, на балконе курит, разговаривает с кем-то, — один из филеров достал бинокль, чтобы получше рассмотреть объект, благо, ещё не стемнело. После чего, взглянув на распечатанную фотографию, довольно констатировал: — Он самый.
— Хорошо. Не будем дёргаться, пусть дома сидит до прибытия начальства, отдыхаем, никуда он не денется.
Двор жил своей привычной вечерней жизнью. С наступлением темноты бабушки, забрав с собой тёплые подстилочки, ретировались по квартирам для просмотра очередной серии теленовеллы о судьбе бедной девчонки из Сибири. Мужики разлили на всех последнюю бутылку, забили ещё раз «козла» и, выкрутив из патрона лампочку, освободили беседку для вечерних посиделок влюблённых парочек
— Амур, Амур, ко мне! — истеричный голос хозяйки кавказской овчарки разбудил наблюдателей. — Фу, ко мне! Ах ты, засранец, весь двор переполошил!
Молодой кобель остервенело гавкал на переднее колесо проезжающего по двору красного автомобиля.
— Андрюха, он уезжает! — молодой человек, сидящий рядом с водителем, толкнул напарника, который и без того уже бросил на заднее сиденье пакет с конфетами и повернул ключ в замке зажигания.
— Да вижу, вижу, как же мы его проворонили… Когда он вышел? Ты тоже заснул, что ли, Серый?
— Да! Дреманул! Вырубился просто, сам не заметил как Вчера ночь отдежурил на периметре. Не галди, погнали быстрее!
«Ауди» по кочкам рванула в сторону улицы, на которую свернул Царьков. Овчарка ещё сильнее надрывалась, провожая вылетающую из двора машину преследователей.
— Совсем с ума сошли, придурки безбашенные! Здесь же двор, а не трасса! — возмущённая хозяйка кобеля осталась стоять в клубах пыли.
Троллейбус с рекламой стирального порошка на борту не спеша подбирался к остановке.
— Объезжай, объезжай его слева, вот зараза, — машина спрыгнула с бордюра тротуара и, звякнув глушителем об асфальт, вырвалась на проезжую часть.
— Ёли, чуть глушак не оторвали…
— Голову нам оторвут сначала! Давай, давай, жми, он направо ушёл на светофоре!
«Ауди» издавала громкий рычащий звук из повреждённого глушителя. Любители форсажа оценили бы по достоинству мощь этого рычания. После каждой выбоины на дороге рёв становился всё сильнее.
Царьков двигался не спеша, соблюдая правила, чтобы не привлекать к себе внимание дежурных патрулей, когда в зеркало заднего вида его ослепил дальним светом автомобиль преследователей. «Давай, лети, ночной пилот, блин. Понаце-пят себе глушителей, лётчики, чтоб вы долго жили…» — Антон перестроился в правый ряд, уступая дорогу лихачу, но «ауди» с шашечками на крыше подрезала его, едва не заставив вылететь на остановку. Двери такси синхронно открылись, и два молодца ринулись к машине Царькова.
