— Больше похоже на овладевшую тобой, Иван, навязчивую идею. Слишком уж сложно, чтобы просто доставить тебе неприятности, — резюмировал подполковник — Как считаешь, Георгий?
— Согласен, — Евстифеев утвердительно кивнул, — хотя в жизни всякое может быть…
— Вот вы говорили «Ингаз»… — Черепанов продолжал думать о чём-то своём. — А по поводу подписки вы, надеюсь, пошутили, Георгий? Или у меня есть шанс съездить в стольный град Киев? Это поможет следствию многое прояснить.
— Не юродствуй, Ваня! По-хорошему за твою самодеятельность следовало бы тебя даже для профилактики закрыть, для нейтрализации неприятностей, — Сердюков действительно не на шутку был зол на Черепанова.
— Тогда, если позволите, я на пару дней смотаюсь. Туда и обратно, — Черепанов быстро и виновато жал руки, стараясь поскорее ретироваться. Он чувствовал, что если сыщики сейчас и пойдут ему навстречу, то это будет уже в последний раз.
* * *
На работу Черепанов заскочил буквально на несколько минут. На его большом рабочем столе царил исключительный порядок Кто-то заботливо сложил в стопочку, ближе к левому краю, все бумаги, диски расположились в специальном контейнере, которым Иван, несмотря на его наличие, никогда ранее не пользовался. Красиво заточенные карандаши, находящиеся в боевой готовности маркеры, ручки и бесполезные резинки также расположились вызывающе правильно и идеально. Черепанов поискал свою любимую флешку, обычно валявшуюся под ворохом бумаг возле правого, ближнего угла стола, но не смог её обнаружить, отчего порядком разозлился и громко позвал секретаря Марину. Не успела она появиться, как Иван выдал тираду, выражавшую его жёсткое неудовольствие:
— Марина, я что, не внятно предупреждал, чтобы на моём рабочем столе никто ничего не смел перекладывать?! Я в этом кажущемся вам беспорядке прекрасно ориентируюсь и всё здесь могу отыскать с закрытыми глазами. В крайнем случае, вытрите пыль и положите бумажку на то же место, на котором она находилась до этого. А не можете — не убирайте! Неужели это так сложно или непонятно?!
Марина, терпеливо и беспрекословно выслушавшая монолог шефа, давно и хорошо усвоила, что главное при этом его не перебивать и дать выйти всему пару. Убедившись, что такой момент наступил, и виновато склонив голову, она приняла позу провинившейся школьницы и принялась объяснять робким и подрагивающим от волнения голосом:
— Это я виновата, Иван Сергеевич! Наша уборщица Наташа ушла в отпуск, а новенькой девочке я не успела объяснить эти наши тонкости, она же оказалась очень проворная и старательная, хотела как лучше. Думала, что, наоборот, вам угодит. Когда я зашла, уже поздно было. Ну а назад, как раньше всё лежало, мы бы сами не смогли разложить. Вы уж меня простите… или накажите. Может, вам сделать кофе или чаю?
