Но вскоре в сердце ее вспыхнул крохотный огонек надежды. Ведь Кеннет не выказал особого страха, не так ли? Конечно, это еще не означало, что он полностью примет ее дары, но он сказал, что должен все обдумать, так что не исключено… Нет-нет, не думать об этом! Если она позволит себе надеяться, что после долгих размышлений Кеннет придет и заключит ее в объятия, все кончится только душевными ранами и разочарованием. И печальнее всего, что она лишилась единственного шанса познать истинную страсть и будет хранить слова любви запертыми в сердце.
– Почему не ты относишь еду этому болвану? – проворчал брауни, когда Избел сунула тяжелый поднос ему в руки.
– Думаю, он этого не хочет, – вздохнула она, наблюдая, как Пульхер Стантон с ворчанием потащил поднос по узкой лестнице к спальне Кеннета.
Три долгих дня она почти его не видела. А когда они случайно сталкивались, он был вежлив, но отчужден. И Избел поняла, что не видеть его легче, чем выносить такие встречи. Похоже, он решил держаться подальше от нее, пока не оправится настолько, чтобы вернуться домой. Значит, судьба оказалась еще более жестокой к ней, чем она предполагала. В ее доме жил мужчина, которому предназначено стать ее возлюбленным. Но он с таким же успехом мог бы находиться в сотнях миль от нее.
– Вот твоя еда, здоровенный красивый дурень! – рявкнул Пульхер, почти швырнув поднос на маленький столик около узкой бойницы в стене.
– Я думал, мы договорились, что ты будешь звать меня Кеннетом, – вежливо ответил рыцарь. Человечек был разъярен, и он прекрасно сознавал, насколько опасен рассерженный брауни.
– Это ты велел называть тебя так. Не помню, чтобы я соглашался. А даже если бы и согласился, все равно назвал бы тебя сейчас здоровенным дурнем.
– Я каким-то образом оскорбил тебя?
– И да, и нет. Ты не оскорблял меня, но обидел девочку, а это, считай, одно и то же.
– Я пальцем ее не коснулся.
– В том-то и дело… – протянул брауни.
Кеннет поперхнулся вином, которое в этот момент пил.
– Пытаешься сказать, будто хочешь, чтобы я обесчестил Избел?
Пульхер выругался и молча обошел комнату. Затем окинул Кеннета злобным взглядом.
– Я начинаю думать, что ты не просто дурак. Ты редкостный дурак. Нет, я бы никогда такого не попросил. Но вижу, что произошло. Девочка поведала правду о себе, рассказала о том, о чем очень редко кому-либо рассказывает. А ты от нее отворачиваешься…
– Но она говорила о вещах, которые приводят людей в содрогание.
