Отплевываясь и извиваясь, она почти уплыла от него, но Стоун вновь ее поймал, медленно притягивая к себе, точно рыбу, заглотившую крючок. Эмма отбивалась изо всех сил, но Стоун держал крепко. И вот уже ее спина прижималась к его груди, а ягодицы – к паху. Только теперь Эмма поняла, что чем упорнее она вырывается, тем больше возбуждается Стоун.
– Тебе следует знать, – процедила она сквозь зубы, – что мне нет равных.
– В плавании?
– В умении надрать задницу. – И все же, несмотря на все свои старания, Эмма не могла освободиться. – Отпусти меня!
– А где волшебное слово?
– Отпусти меня сейчас же, иначе завтра не сможешь ходить прямо.
С тихим смехом Стоун положил ладонь на голову Эммы и вновь полностью погрузил ее под воду.
И совершил ошибку.
Оказавшись под водой, Эмма развернулась к Стоуну лицом, а потом опустилась еще глубже и схватила его за лодыжки, заставляя попятиться назад. Не останавливаясь, чтобы понаблюдать за падением, Эмма с силой оттолкнулась и поплыла прочь с торжествующим смехом. На этот раз ей удалось взмахнуть руками дважды, прежде чем Стоун вновь прижал ее к своему сильному влажному телу.
Он развернул Эмму лицом к себе, только она больше не собиралась отдаваться во власть этой сладкой улыбки. О нет. Она умела учиться на собственных ошибках. Эмма ушла под воду и заплыла Стоуну за спину. После этого она уперлась ладонями ему под колени и толкнула.
Когда ноги Стоуна послушно подкосились, Эмма рассмеялась под водой и едва не захлебнулась. На этот раз ей удалось отплыть на некоторое расстояние, и она продолжала взмахивать руками, громко смеясь от удовольствия.
Однако Стоун вновь поймал ее с раздражающей легкостью. Положив руки на талию Эммы, Стоун увлек ее за собой под воду. Они начали бороться на глубине, и хотя Эмма, в отличие от Стоуна, не имела опыта в подобного рода делах, у нее было одно преимущество. Когда Стоун прижал ее к себе, лишая возможности воспользоваться руками, Эмма медленно согнула ногу и поднесла к своей цели.
Стоун замер и посмотрел ей в глаза.
Эмма вскинула бровь.
– Сдаюсь, – вымолвил он и ослабил хватку так, чтобы Эмма могла выскользнуть из его объятий.
Но она даже не подумала этого сделать, потому что вдруг всем телом ощутила каждый дюйм его груди, живота и бедер. Эмма получила свободу, но не захотела ею воспользоваться.
– Считаешь себя неотразимой, – произнес Стоун, почти касаясь губ Эммы. В его низком глухом голосе слышался едва сдерживаемый смех.
