Спустя пять минут они стояли рядом и изучали снимки.
– Ничего не сломано, – хрипло произнесла Эмма.
– Как будешь лечиться?
– Прикладывать лед и отдыхать.
Стоун подождал, пока она выключит рентген, а потом положил ладони на ее бедра и развернул лицом к себе.
– Что? – выдохнула Эмма и слегка напряглась, как если бы готовилась защищаться.
Бедняжка. Она не знала, как с ним быть, что чувствовать, что думать. Стоуну знакомы были эти метания.
– Меня не покидает ощущение, что наши методы лечения очень схожи.
Губы Эммы изогнулись в улыбке.
– Ты, насколько я помню, не очень-то охотно следовал моим назначениям.
– Я старался. Просто у меня не было времени на отдых и лед. Но сейчас оно у меня появилось. – Взяв Эмму за руку, Стоун отвел ее на кухню и направился прямиком к холодильнику, из которого достал пакет со льдом.
Подняв его над головой, Стоун направился к Эмме, но та со смехом попятилась.
– О нет.
Стоуну нравилось, как она смеется. От этого выражение ее лица становилось мягче, вся она становилась мягче. Хотя она нравилась ему и напряженной. И если уж на то пошло, Эмма Синклер нравилась ему любой. Стоун взвесил на руке пакет со льдом и вскинул бровь.
– Я и сама могу приложить лед, – произнесла Эмма.
– О, у меня есть опыт, и, поверь, ничего забавного в этом нет. – Он подошел ближе.
Эмма вновь попятилась и уткнулась в столешницу. Стоун уперся рукой в стену.
– Сдвинь в стороны. – Он указал на блузку.
– Ты и так уже видел достаточно.
Стоун уперся в стену другой рукой, зажав Эмму между столешницей и собой.
– Дорогая, мне и сейчас открывается прекрасный вид.
Эмма опустила глаза.
Они стояли так близко, что от этого движения ее голова уткнулась в грудь Стоуна. Эмма сразу поняла, что он имеет в виду. Одетая во все еще мокрую и прозрачную блузку, она была все равно что обнажена.
Закатив глаза, Эмма выхватила из рук Стоуна пакет со льдом, приложила его к груди и судорожно втянула носом воздух.
Стоун улыбнулся.
– Нравится?
Он вновь опустил глаза и, увидев, как напряглись соски Эммы, тяжело вздохнул.
– Очень.
– А вот я совсем не наслаждалась зрелищем, когда ты лежал на столе в смотровой.
– Неудивительно. Я ведь был покрыт грязью и кровью. Но готов поспорить, ты думала обо мне.
Эмма закусила нижнюю губу в попытке сохранить серьезное выражение.
– Ну же, признайся. Ты думала обо мне.
Однако в ответ Эмма лишь округлила глаза. Что, впрочем, было равносильно признанию. Они стояли очень близко, их взгляды встретились, и Эмма улыбнулась. На губах Стоуна заиграла ответная улыбка. Но потом вся его веселость внезапно улетучилась.
