— Мне пора домой, — объявила она, — и если на Небесах есть справедливость, я больше никогда не попаду сюда. Я буду драться со всем Килбегом от дома Мэри Хики до моего собственного дома, если они опять задумают вызвать за мной карету.
Па Клун возвращался из Бохерлахана и взял с собой Нэн Хоган, когда она вновь вышла в большой мир. Нэн уселась на мешке с сеном и с неудовольствием глядела на знакомые места, пока они добирались до Килбега. Ни словом не обмолвилась она с Па Клуном, но все равно у Па на лице было необыкновенное выражение — возможно, скрытого удовольствия. Он высадил Нэн возле дорожки к ее дому. По деревне они проехали, не вызвав шума, хотя люди выбегали из своих домов и окружали Нэн, жали ей руки и радостно здоровались с ней. Однако над всем этим громыхал голос Нэн.
— Хватит врать. И не стойте у меня на дороге, — крикнула она. — Килбег всегда был труслив в душе.
Толпа немного подалась назад, когда Нэн Хоган сошла по каменным ступеням на дорожку, не сводя единственного глаза со своего дома.
— Где еще такое видано, — кричала она, показывая на двухцветную дверь, — чтобы так смеялись над чужим домом, чтобы человека лишали его собственности?
Дверь была распахнута, и Мойра Кейзи стояла на пороге с кухонным полотенцем в руке. Когда она увидала Нэн Хоган, то подалась назад и полотенце выпало из ее дрогнувших пальцев. Нэн подошла к двери и остановилась. Мойра же с горящими щеками оставалась внутри. Некоторое время две женщины в упор смотрели друг на дружку, и Нэн Хоган немного склонила голову набок, ведь у нее был один глаз.
— Неужели, — наконец спросила Нэн Хоган, — у тебя нет стыда, что ты вот так стоишь передо мной?
— Заходи в дом, — волнуясь, позвала Мойра Кейзи.
— Никогда! — вскричала Нэн Хоган и, как могла, замахала руками. — Никогда, пока ты в моем доме. Отправляйся, откуда пришла.
Жители Килбега вытянули шеи поверх ограды и, затаив дыхание следили за поединком. Так продолжалось довольно долго. Мойра Кейзи говорила мало, зато Нэн Хоган говорила много. Она нарисовала воображаемую жизнь Мойры Кейзи, но в этом не было ни силы, ни ожидаемого скандала.
— Что ж, — в конце концов произнесла Мойра Кейзи, — не хочешь входить, не надо.
И она закрыла дверь.
На какое-то время Нэн Хоган перенесла свое внимание на жителей Килбега, и в том, что она им сказала, не было ничего приятного. Миссис Мэнтон и вдова Лаури прилагали бесполезные усилия добиться взаимопонимания между двумя женщинами. Однако Нэн Хоган не желала входить в дом, а Мойра Кейзи — выходить из него. И не было возможности вывести их из тупика.
