— Ну и что?
— Мы изложили вам обобщение, заявив, что человек с физическими дефектами Аарона Доу должен превратиться из «правоногого» в «левоногого». Но, как вы сказали, изложение принципа не доказывает конкретный случай. — Мистер Лейн сделал паузу и улыбнулся. — Поэтому мы доказали конкретный случай. Моей главной целью приезда в Лидс было продемонстрировать, что Аарон Доу, действуя машинально, использовал бы скорее левую ногу, чем правую.
— И он это сделал?
— Да, сделал. Я бросил в него карандаш, и Доу прикрыл лицо левой рукой. Я велел ему попытаться ударить меня карандашом, и он произвел попытку левой рукой. Таким образом, я убедился, что этот человек действительно левша и его правая рука парализована. Потом я поджег листок бумаги, и он в панике наступил на него левой ногой. Мне это кажется доказательством, мистер Хьюм.
Окружной прокурор молчал, сдвинув брови. Я видела, что внутренне он борется с проблемой.
— Вы должны дать мне время, — пробормотал Хьюм. — Я не могу заставить себя поверить в такое… — Он раздраженно хлопнул ладонью по столу. — Для меня это не доказательство! Оно слишком косвенное и изощренное, чтобы считать Доу невиновным.
Взгляд старого джентльмена стал ледяным.
— Я полагал, мистер Хьюм, что наша юридическая система считает человека невиновным, пока его вина не доказана, а не наоборот.
— А я полагала, мистер Хьюм, — воскликнула я, будучи не в силах сдерживаться, — что вы порядочный человек!
— Пэтти, — мягко упрекнул меня отец.
Хьюм покраснел.
— Ну, я над этим подумаю. А сейчас прошу извинить — у меня много работы…
Мы молча вышли и спустились на улицу.
— Я встречал упрямых ослов, — сердито сказал отец, когда мы сели в автомобиль и Дромио отъехал от тротуара, — но этот парень перещеголял всех!
Мистер Лейн задумчиво разглядывал багровый затылок Дромио.
— Пейшнс, дорогая, — печально промолвил он, — я думаю, что мы потерпели неудачу и вся ваша работа была напрасной.
— Что вы имеете в виду? — с беспокойством спросила я.
— Боюсь, амбиции мистера Хьюма перевешивают чувство справедливости. Когда мы разговаривали с ним, мне пришла в голову одна мысль. Мы допустили серьезную ошибку, и он легко может обыграть нас, если окажется нещепетильным.
— Ошибку? — воскликнула я. — Быть не может, мистер Лейн! Как мы могли допустить ошибку?!
— Не мы, дитя мое, а я. — Помолчав, он спросил: — Кто адвокат Доу, если у бедняги таковой имеется?
— Местный житель по имени Марк Каррьер, — ответил отец. — Клей говорил мне о нем сегодня. Не знаю, почему он взялся за это дело, если не считает Доу виновным или не думает, что Доу припрятал где-то пятьдесят тысяч.
