— Привет, господин начальник, — поздоровался окружной прокурор. — Простите, что подняли вас с кровати среди ночи. Но боюсь, убийство не считается с удобствами… Входите, инспектор, и вы тоже, мисс Тамм.
Магнус улыбнулся и указал на стулья.
— Не ожидал такой делегации, — заметил он.
— Ну, мисс Тамм — что-то вроде детектива, а инспектор Тамм — заслуженный ветеран в этой игре.
— Понятно, — кивнул начальник. — Вреда от этого не будет. — Его лицо стало задумчивым. — Итак, сенатор Фосетт получил свое. Странно, как смерть порой настигает человека, а, Хьюм?
— Такой конец для него подходит, — согласился Хьюм.
Мы сели, и отец внезапно воскликнул:
— Вспомнил! Не участвовали ли вы в полицейской работе лет пятнадцать тому назад, начальник? Где-то на севере штата?
Магнус уставился на него, потом улыбнулся:
— Теперь и я припоминаю… Да, в Буффало. Значит, вы великий Тамм? Очень рад видеть вас здесь, инспектор. Я думал, вы ушли в отставку…
Они продолжали говорить. Я прислонилась ноющим затылком к высокой спинке стула и закрыла глаза. Тюрьма Алгонкин… Где-то рядом около двух тысяч человек спят или пытаются заснуть в узких камерах, где едва хватает места для их измученных тел. Другие люди, в униформе, меряют шагами коридоры. Над крышами темнеет ночное небо, а неподалеку шелестят деревья. В «Гамлете» спит больной старик. За стальными воротами хмурится Джереми Клей. В морге Лидса лежит на плите израненное тело человека, в чьих руках еще недавно была власть… Почему они тянут время? Почему не разговаривают об Аароне Доу?
Я открыла глаза при звуке скрипа петель. В дверях стоял клерк.
— Пришел отец Мьюр, господин начальник.
— Пришлите его сюда.
Спустя минуту дверь закрылась за румяным маленьким человечком в очках с толстыми линзами, с серебристыми волосами, мириадами морщин и самым добрым и мягким лицом, какое я когда-либо видела. Выражение тревоги и боли не могло скрыть благородства, изначально присущего людям вроде этого старого священника. Я понимала, что такой человек способен пробуждать доброе начало даже в самых зачерствелых душах.
Он разглаживал старую черную сутану, мигая близорукими глазами при ярком свете и сжимая в правой руке маленький, сверкающий новизной католический требник, очевидно смущенный присутствием посторонних в кабинете начальника в столь неурочный час.
— Входите, падре, — мягко произнес Магнус. — Я хочу познакомить вас кое с кем.
Он представил нас.
— Да-да, — рассеянно кивнул отец Мьюр и посмотрел на меня. — Здравствуйте, дорогая моя.
