— Как я понял, в доме во время отравления не было одного обитателя — Эдгара Перри, воспитателя двоих детей Конрада Хэттера. Вы проверили его?
— Досконально. Воскресенье у Перри выходной день, и он, по его словам, утром отправился на длительную прогулку в Центральный парк, вернувшись в дом, когда я уже был там.
— Как он воспринял новость о попытке отравления?
— Казался удивленным и обеспокоенным. Не мог предложить никаких объяснений.
Улыбка исчезла с чеканного лица актера, а брови сдвинулись.
— Похоже, мы движемся в тумане. А мотив? Разгадка может скрываться там.
Инспектор Тамм застонал, как стонет сильный человек, когда его сила сталкивается с непреодолимым препятствием.
— У каждого из них мог быть мотив! Все Хэттеры — психи, кроме, может быть, поэтессы Барбары, но и она по-своему чокнулась на своих стихах. Понимаете, вся жизнь миссис Хэттер посвящена слепой и глухонемой дочке. Она сторожит ее, как тигрица-мать. Спит в той же комнате, практически кормит ее, помогает одеваться — одним словом, старается облегчить ей жизнь. Это единственная человеческая черта у старой ведьмы.
— И разумеется, другие дети ревнуют, — пробормотал Лейн. — Естественно. Они страстные, необузданные, их агрессивные инстинкты не сдерживают моральные соображения… Да, начинаю видеть возможности…
— Я вижу их уже неделю, — огрызнулся инспектор. — Внимание старой леди к Луизе так настойчиво, что остальные дети выходят из себя. Сомневаюсь, что дело в любви к дорогой мамочке, — скорее в гордости и упрямстве. К тому же не забывайте, что Луиза приходится им всего лишь единоутробной сестрой.
— Это вносит существенную разницу, — согласился Лейн.
— Это вносит все разницы в мире. Например, младшая, Джилл, вообще не желает иметь ничего общего с Луизой — заявляет, что ее присутствие создает в доме мрачную атмосферу и что друзья не желают к ней приходить, так как при виде Луизы им становится не по себе. Бедняжка ни в чем не виновата, но для Джилл это не имеет никакого значения. Эх, была бы она моей дочерью!.. — Тамм громко шлепнул себя по бедру. — Конрад ведет себя так же — постоянно пристает к матери, чтобы та отправила Луизу в какую-нибудь лечебницу, чтобы несчастная не путалась под ногами и не мешала им вести нормальную жизнь. — Инспектор усмехнулся. — Для этого субъекта нормальная жизнь — ящик контрабандного спиртного под столом и по девочке из мюзик-холла на каждом колене!
— А Барбара Хэттер?
— Она — другое дело. — Похоже, у инспектора Тамма развилась сильная привязанность к поэтессе. Он глотнул пива, облизнул губы и горячо отозвался на вопрошающий взгляд актера. — Барбара чудесная женщина, мистер Лейн! Вполне разумная. Если она и не любит глухонемую, то, по словам остальных, жалеет ее, пытается пробудить в ней интерес к жизни — короче говоря, ведет себя как настоящая женщина с сердцем в груди.
