Озаренный внезапно мыслью, Эллери резко обернулся в поисках кого-то. В группе у тела этого человека не оказалось… ковбоя, так мастерски управлявшего лошадью единственной рукой. Далеко через арену он поймал взгляд однорукого всадника, который сидел на полу и бесцельно подбрасывал длинный охотничий нож. Эллери повернулся обратно как раз вовремя, чтобы заметить, как Дикий Билл Грант поднял руку и подчинился обыску. Его глаза выражали смертельную боль. Кобура, висевшая на его объемистой талии, была уже пуста; детектив прикреплял к револьверу карточку. Керли неожиданно очнулся, покраснел и в гневе открыл было рот. Но потом пожал плечами и протянул полицейскому свой длинный револьвер. Ни у Керли, ни у его отца, как это обнаружилось при обыске, не было другого оружия. Затем наступила очередь Кит Хорн.
— Нет, — запротестовал Эллери.
Инспектор вопросительно покосился на него. Эллери направил палец в сторону девушки и покачал головой. Инспектор Квин пожал плечами:
— Э… не стоит беспокоить сейчас мисс Хорн. Мы займемся ею позже.
Два детектива кивнули и направились через арену. Кит Хорн не шевельнулась; она не слышала ни единого слова, продолжая изучать зигзагообразный узор на одеяле с таким выражением, от которого по спине пробегали мурашки.
Инспектор вздохнул и потер руку об руку.
— Грант! — окликнул он.
Старый шоумен обернулся к нему.
— Вы и ваш сын… отведите мисс Хорн в сторонку, хорошо? Боюсь, зрелище будет не из приятных.
Грант сделал глубокий, шумный вдох и дотронулся до обнаженной руки Кит.
— Кит, — пробормотал он. — Кит.
Девушка удивленно посмотрела на него.
— Отойдем отсюда на минутку.
Кит снова перевела взгляд на одеяло.
Грант толкнул локтем сына. Керли устало потер глаза, затем они вместе подхватили девушку под руки и отвели ее в сторону. Она едва не закричала в ужасе, но крик замер на ее губах, и она обмякла. Мужчины почти понесли ее на руках через арену.
Инспектор вздохнул:
— Она тяжело это восприняла, верно? Ладно, пора приниматься за работу. Я хочу взглянуть на тело.
Он кивнул нескольким детективам, и те подошли поближе, образовав вокруг него плотную стену. Эллери и инспектор стояли внутри кольца.
Инспектор расправил плечи, принял последнюю стимулирующую понюшку табака, затем присел на корточки и решительным движением сдернул одеяло.
Было нечто ироничное в этом испачканном пылью и кровью, некогда великолепном костюме. Мертвый ковбой был облачен во все черное, в блестяще-романтическое черное. Однако романтический блеск стерся после его падения на бренную землю, и теперь это был черный цвет траура. На его вывернутых, нелепо разбросанных в стороны ногах были черные кожаные сапоги с высокими каблуками, доходившие едва ли не до колен и простроченные затейливыми швами. Из-под каблуков торчали серебреные шпоры. Черные вельветовые брюки были заправлены в сапоги. И хотя бандана тоже была черной, атласная рубаха сияла контрастирующей белизной. Рукава рубахи, закатанные до самых локтей, были туго перехвачены черными подвязками. А на запястьях красовались щегольские кожаные манжеты, украшенные белыми стежками и маленькими серебряными бляшками. Талию обвивал черный брючный ремень, а по бедрам шел богато украшенный пояс, достаточно широкий для патронташа. И на каждой стороне бедра покоилось по кобуре из прекрасной черной кожи, обе пустые.
