— Боркка носил похожие ботинки, — пробормотал Эллери. Он стоял неподвижно, посасывая нижнюю губу. Возле газона проходила посыпанная гравием дорожка, через которую от двух борозд вел едва заметный след шириной примерно с человеческое тело.
Внезапно Джефф взмахнул руками, как будто собираясь улететь, но всего лишь отошел, опустив плечи.
Из-за угла дома появились Перл Энджерс и Эмили Имз. Актриса была очень бледна.
— Я заглянула сюда, и Эмили рассказала мне жуткую историю…
— Как миссис Грэматон? — рассеянно спросил Эллери.
— А вы как думаете? — сердито отозвалась мисс Имз. — Марк такой же здоровенный идиот, каким был раньше! Бродит по комнате, свирепый как медведь. Учитывая его любовь к легенде о кровоточащем портрете, он мог бы оценить эту шутку.
— Но кровь, Эмили! — испуганно напомнила Перл Энджерс.
— Мими в полном изнеможении, — продолжала мисс Имз. — И все из-за какой-то дурацкой шутки.
— Боюсь, это не совсем шутка, — заметил Эллери, указывая на газон с анютиными глазками.
— Что… что это? — запинаясь, пролепетала Перл Энджерс, отшатываясь от подруги и указывая на нечеткий след.
Эллери не ответил. Повернувшись, он медленно двинулся вдоль следа, изучая его.
Мисс Имз облизнула губы и перевела взгляд с открытого окна студии Грэматона на находящийся под ним изувеченный участок газона.
Актриса, истерически хохотнув, уставилась на след:
— Это выглядит… как будто кто-то тащил тело…
Обе женщины, взявшись за руки, словно дети, побрели за Эллери.
Странный след зигзагами вился по саду — в некоторых местах на нем виднелись параллельные линии, как если бы по земле волочили ботинки. В лесу идти по следу стало еще труднее, так как землю покрывали листья, корни и сучья.
Женщины двигались за Эллери как сомнамбулы, не издавая ни звука. Где-то по пути к ним присоединился Марк Грэматон, который, казалось, с трудом передвигается на одеревеневших ногах.
В лесу было очень жарко, и лица преследователей покрылись потом. Вскоре и Мими, по-прежнему закутанная, как будто она замерзла, подошла к мужу. Он не обратил на нее внимания, и она поплелась за ним, жалобно хныча.
Когда подлесок стал более густым, след и вовсе сделался едва заметным. Эллери, возглавлявший безмолвную процессию, был вынужден огибать непроходимые места и перепрыгивать через гнилые стволы. Один раз след углубился в кусты ежевики, пробраться сквозь которые было невозможно даже на четвереньках. Эллери вновь нашел след, только обойдя кустарник.
