Инспектор вынул из первого конверта лист желтой бумаги.
«Дорогой Э. К.!
Вы оборвали телефонный шнур или охотитесь на Кота в Бечуаналенде?[32] За последние два дня я приходил к Вам домой шесть раз, но на звонок никто не отвечал.
Мне нужно Вас видеть.
Джеймс Таймер Маккелл.
P.S. В профессиональной среде я известен, как Джимми Легитт. От глагола «бежать»[33] — понятно? Позвоните мне в «Экстра».
Дж. Г. М.»
— Младший брат Моники Маккелл!
— Прочти второе письмо.
Оно было написано на изысканной бумаге, нервным почерком, автор явно торопился.
«Дорогой мистер Квин!
Я пыталась дозвониться к Вам с тех пор, как радио объявило о Вашем назначении специальным следователем по делу об убийствах, совершенных Котом.
Не могли бы Вы встретиться со мной? Это не попытка получить Ваш автограф.
Искренне Ваша
Селеста Филлипс».
— Сестра Симоны Филлипс. — Инспектор аккуратно положил оба письма на край стола. — Собираешься повидаться с ними?
— Да. Я позвонил мисс Филлипс домой, а Маккеллу — в газету. У обоих голоса очень молодые. Я видел несколько заметок Маккелла о деле Кота за подписью «Легитт», но в них не было ничего, связывающего его лично с каким-нибудь из убийств. Ты знал, что Легитт и Маккелл — одно и то же лицо?
— Нет. — Инспектор казался огорченным собственной неосведомленностью. — Конечно, я видел его, но в доме Маккеллов на Парк-авеню. Полагаю, будучи репортером, он ведет себя соответственно своей профессии. Они сообщили, что им надо?
— Селеста Филлипс сказала, что предпочитает поговорить со мной лично. Маккелла я предупредил, что если он хочет взять у меня интервью для своей газетенки, то я выставлю его за дверь, но он заверил меня, что это личное дело.
— Оба в одно и то же утро, — пробормотал инспектор. — Они упоминали друг друга?
— Нет.
— Когда они придут?
— Я нарушил основное правило устава — назначил им встречу на одно и то же время. Они придут в одиннадцать.
— А сейчас уже без пяти! Я должен принять душ, побриться и переодеться. — Старик поспешил к себе в спальню, бросив через плечо: — Задержи их здесь. Если понадобится, силой.
* * *
Когда инспектор вернулся, почистив перышки, его сын галантно подносил зажигалку к сигарете, которую держали два точеных женских пальчика в перчатке. Девушка выглядела модно от прически до туфель, но была еще слишком молода, чтобы походить на типичную нью-йоркскую женщину, к чему она явно стремилась. Инспектор часто видел таких девушек, одиноких и неприступных, на Пятой авеню во второй половине дня — здоровый, сырой материал юности, покрытый легким налетом шика. Однако она, безусловно, не принадлежала к высшим слоям общества — уж слишком она была живая.
