День закончился на вполне дружелюбной ноте. В Райтсвилле званые воскресные вечера, по обыкновению, ранние. Гости разошлись в половине двенадцатого, и в полночь Эллери уже был в постели.
Он лежал в темноте и размышлял о том, как прекрасно вели себя в воскресный день все Ван Хорны — даже Говард, даже Уолферт.
И о том, сколько же в людях лицемерия и как оно необходимо для терпимого и спокойного существования любого из нас. Перед сном он помолился Богу, чтобы тот не забрал к себе его душу, пока он не допишет этот проклятый роман. Он строго приказал себе доплыть с ним до четко обозначенной цели и взяться за работу прямо с утра. Потом он нырнул в озеро Куитонокис в старой ночной рубашке, пытаясь достать четыре покрытых тиной письма. Они поблескивали на суглинистом дне у постамента бледной обнаженной статуи Салли, у которой — вполне логично — оказалось лицо Дидриха.
* * *
Утром в понедельник, а точнее, без девяти минут одиннадцать пишущая машинка была расчехлена и ждала горячих, нужных слов. В этот момент дверь в коттедж распахнулась. Эллери вскочил на ноги, повернулся и увидел теснившихся на пороге Салли и Говарда.
— Он позвонил снова.
И сразу мирного воскресенья как не бывало, — опять настала суббота с отелем «Холлис».
Тем не менее Эллери счел необходимым спросить:
— Кто позвонил снова, Салли?
— Шантажист.
— Чертов хряк, — выругался Говард. — Пьяная жадная свинья.
— Он вам только что позвонил? — осведомился Эллери.
Салли вздрогнула.
— Да. Я своим ушам не поверила. Я думала, что все уже позади.
— Он говорил тем же шепчущим, бесполым голосом?
— Да.
— Передайте мне, что он вам сказал.
— Лаура взяла трубку. Он попросил миссис Ван Хорн. Я подошла, и он начал: «Спасибо за деньги. А теперь мне требуется очередной взнос». На первых порах я ничего не поняла. И переспросила: «А разве вы не все получили?» Он ответил: «Я получил двадцать пять тысяч. И сейчас хочу больше». Я удивилась: «О чем вы говорите? Я получила то, что вы мне продали. (Мне не хотелось употреблять слово «письма», потому что Лаура или Эйлин могли нас подслушать.) У вас их больше нет, — и добавила: — Это уничтожено». А он возразил: «У меня есть копии».
— «Копии»! — огрызнулся Говард. — Что он может сделать с копиями? Я бы послал его куда подальше, Салли!
— Ты когда-нибудь слышал о фотокопиях, Говард? — поинтересовался Эллери.
Говард с изумлением уставился на него.
Салли продолжила свой рассказ безжизненным голосом.
— «У меня есть копии, — сказал он. — И они не уступают оригиналам. Так вот, я желал бы их продать».
