Но на деле все оказалось не так, и Дровосеков, охотно выписывая майору Лободко повторную командировку в Краков, объяснил, почему он не жалеет вечно недостающих государственных денег. С его слов выходило, что делом краеведа заинтересовался один из самых могущественных людей в державе, вторым призванием которого было коллекционирование предметов седой древности, но не со всего мира, а вытолкнутых исключительно недрами родной земли. Если бы перед этим державником внезапно возникла дилемма — или он едет на встречу в рамках официального международного визита, с главой, скажем, зарубежного государства, или разворачивает машину и эскорт в обратном направлении, чтобы отправиться на хутор Веселые Побрехеньки, где час назад баба Параска выкопала у себя на огороде глиняный кувшин, который намного старше египетской пирамиды и успешно служил далеким пращурам, он, конечно, выбрал бы хутор, не боясь международного скандала. По просочившейся информации, на одной из выставок, или на ярмарке, или на фестивале державника познакомили с Тимофеем Севастьяновичем Медовниковым, разговор зашел вокруг киевской топонимики, и краевед приятно потряс могущественного визави своей широчайшей эрудицией.
— Чего ж он так поздно спохватился? — полюбопытствовал Лободко, которому сообщенная начальством информация чем-то даже польстила.
— Просто раньше он об этом ничего не знал. Где-то с визитом был, или пресс-служба посчитала необязательным поставить в свою подборку газетных и прочих новостей это грустное сообщение, или просто случайно вычитал о Медовникове в какой-то из газет. Это я, конечно, так, от фонаря, — пояснил Дровосеков. — В общем, не было печали… Как ты, верно, догадался, дело краеведа на личном контроле у…, — при этих словах он так выразительно закатил глаза под лоб, что в потолок, дабы прочесть там — «…у министра», можно было и не глядеть. — Ты уж, Лободко, постарайся найти этого гада. Как-никак, честь мундира задета.
«Правильно говорят — нет худа без добра, — подумал Лободко. — Повышенное внимание к делу со стороны влиятельных персон давит на психику, однако и предоставляет больше возможностей для успешного расследования. Если, конечно, высокие люди действительно заинтересованы в том, чтобы преступник оказался перед судом…»
* * *
Краков теперь напоминал Олегу Лободко человека, с которым знакомство уже сведено и ты, в общем-то, знаешь, как он выглядит, чем дышит, на что способен.
В древнюю столицу Польши майор отправлялся с удовольствием, подобным тому, какое испытывает игрок, идущий в казино с деньжатами в кармане — роль денег у сыщика выполняли свидетельские показания профессора филологии Павла Митрофановича Зарембы — не вещдок, конечно, не заключение какой-нибудь экспертизы, но тоже немало. А еще в запасе было убийственное «кое-что». Что, интересно, запоет молодой Круликовский, когда увидит, что миф о целом букете странных совпадений рушится на глазах?
