– Ах вот какая оболочка! – с напускным уважением говорит Ферн.
– Попробуй сознание пошире распахнуть – может, тебе даже понравится, – советует Анжелика.
Ферн закуривает очередную сигарету:
– А из широко распахнутого сознания мозг не выпадет?
В сумраке лица Анжелики не видно, но она наверняка пытается пронзить Ферн лучами смерти.
– Не пойму, ИПА это или нет, но тут какой-то вход! – выкрикивает Ланс, отойдя на несколько шагов.
Мы все подбегаем к нему. Он опускается на корточки у черной железной дверцы. Ну, не знаю, по-моему, это все-таки дверца – низенькая и очень узкая, как для недокормленных хоббитов. Только без замка, без ручки, без защелки. И надписей тоже не видно.
– ИПА часто выглядят как самые обычные предметы, – говорит Аксель.
– Нормальная дверь, – заявляет Ферн и стучит по ней костяшками пальцев. – Вполне себе ощутимая.
– Не стучи, злые силы разбудишь! – остерегает ее Анжелика и, прижав ладонь к дверце, говорит: – От нее явственно исходят эманации.
– Странно, что мы ее не сразу заметили.
– Дверца маленькая и узкая, с угла ее не разглядишь, – говорит Ферн.
– Замочной скважины нет, – вмешивается Ланс. – Наверное, заперто на засов изнутри. – Он постукивает по дверной раме, нажимает в нескольких местах.
– А зачем ты это делаешь? – спрашивает Анжелика.
– Если она на защелке, то отпирающий механизм может сработать, – поясняет он.
Дверь не открывается.
– Если я заберусь тебе на плечи, – говорит Ланс Акселю, – то смогу…
– Сломать мне хребет. – Аксель оборачивается к Ферн – ну конечно, не просить же толстожопую Салли Тиммс. – Ферн, может быть, ты…
– И не мечтай! – говорит Ферн. – Если Слейд-хаус находится вот за этой стеной, то у него обязательно есть главный вход, с какой-нибудь другой стороны. Всего-то и надо: выйти из проулка на улицу, свернуть за угол и отыскать ворота.
Такое вполне разумное предложение Лансу почему-то не нравится.
– Нет, все не так просто, иначе Слейд-хаус давным-давно нашли бы. В межпространственных туннелях-червоточинах нет ни «других сторон», ни «ворот». Именно эта дверца нам и нужна, – странным, насмешливым тоном заявляет он.
«Он нас нарочно разыгрывает», – мелькает у меня мысль, и тут происходит что-то странное: рука словно бы сама собой прижимается к двери, ладонь что-то обжигает. Я по-щенячьи взвизгиваю, отдергиваю руку, а маленькая черная дверца распахивается, будто только этого и дожидалась. И остается распахнутой.
– Зашибись! – говорит Ланс. – Нет, я не тебе, Аксель.
