Я мирно спал.
А когда мои глаза открылись, в окно лился теплый свет. Кала, большое оранжевое солнце, взбиралось по небу. Тонкие занавески трепетали на ветру. Огромная комната пропахла солью и влажной землей. Мы были близко к земле.
Стены были сине-серебряными, как и кресла, столы и ковры. Все было цвета Мечей.
Ко мне приблизились тихие шаги.
Я моргнул, пытаясь прогнать сон. Но туман паутиной цеплялся за меня.
Мягкая рука коснулась моей ладони, тепло наполнило мое сердце.
Айанна? Я открыл глаза с улыбкой.
Вместо нее на меня смотрела Никс. На ее губах появилась теплая улыбка, но в глазах мерцал триумф.
Я отдернулся. Ноги запутались в одеялах. Движения еще были вялыми, я пытался вырваться из тумана. Я боролся с желанием обвить ее руками, с желанием задушить ее.
Плечи расслабились. Биение сердца замедлилось. Власть была моей.
Так просто? В прошлый раз в присутствии Никс мне пришлось всю силу воли направить против нее. Я нахмурился и посмотрел на Никс. Меня исцелили?
Никс помрачнела. Ее рубиновые губы сжались, а из темно-карих густо накрашенных глаз полились слезы.
Я ждал непреодолимое желание утешить ее, но его не было. Связь была разорвана?
Она прижала меня к себе.
Я сопротивлялся, но телу не хватало сил бороться с ней.
— Синн, — сказала она бархатным голосом. — Ты вернулся. Вернулся, — она долго держала меня, прижав мою голову к своей груди, скрытой за черной тканью. Рубиновый паук лежал в сантиметрах от моего лица, его бриллиантовые глаза смотрели на меня с маленькой черной головы.
Я свободен? И что с этим делать? Я хотел впиться в ее горло. Я хотел видеть, как жизнь медленно угасает в ее опасных глазах.
Руки застыли от мысли, что я причиню ей боль. Над правым ухом стучала мысль, что я хочу увидеть, как ее лицо будет краснеть, пока она будет задыхаться. В правом ухе звенело от мысли, что ее глаза выкатятся из орбит, а рука с бриллиантовыми когтями будет пытаться убрать мои руки с ее горла. Капли пота появились на лбу, мышцы шеи напряглись, и приступ головной боли теперь был у основания черепа.
Небо! Когда уже я избавлюсь от нее?
Она отстранилась и уложила меня на подушку.
Я смотрел на нее. Она изменилась. Морщины залегли под глазами. В длинных черных волосах виднелись проблески седины, в основном, вокруг ее затейливой короны. Шестеренки работали, крутя трех фениксов.
Но время лишь сделало ее прекраснее.
Как нечто такое ядовитое может быть таким красивым?
Нужно заткнуть этот голос, прогнать его. Я здесь не для нее. Я здесь ради своей Семьи, чтобы уберечь их. Что ни произошло со мной, пока я был не в себе, но я уже лучше управлял собой. Это было важно.
