Кабинет мал и грязен – и совсем не подходит для такого известного исследователя. В стене окно, но оно забрано витражным стеклом таких темных тонов, что вовсе не пропускает света.
– Нам придется сложить это все в пакеты и отвезти в посольство.
Она делает паузу. Потом спрашивает:
– Скажи мне. За нами следили по дороге сюда, сколько их было?
Сигруд поднимает два пальца.
– Профессионалы?
– Вряд ли.
– Нидайин или Питри их заметили?
Сигруд одаривает ее красноречивым взглядом: сама-то, мол, как думаешь?
Шара улыбается:
– Я же тебе говорила. Развороши гнездо шершней… Впрочем, к делу. Что ты об этом думаешь?
Сигруд принюхивается и трет нос:
– Ну… Очевидно, кто-то что-то искал. Но я думаю, что не нашел.
Шара согласно кивает – приятно, когда кто-то подтверждает правильность твоих выводов. Единственный серый глаз Сигруда обшаривает волны бумажного моря.
– Если бы они что-то искали и нашли это, они бы остановились. Но, судя по тому, что я вижу, они не останавливались.
– Отлично. Я вижу то же самое.
Остается главный вопрос: а что же они искали? Записку из галстука Панъюя? Шара еще не уверена, но ей все больше кажется: нет, Ефрема убили вовсе не из-за того, что он, еретик и чужак, приехал в город богов.
«Предположения ничего не стоят, – напоминает себе Шара. – Ты ничего не знаешь наверняка, пока не узнаешь это наверняка».
– Ну хорошо, – говорит Шара. – Где?
Сигруд снова принюхивается, пробирается сквозь горы обрывков к столу и ногой разгребает бумагу не со стороны, с которой ставят стул, а с противоположной. На каменном полу четко просматривается темное большое пятно. Она подходит все ближе и наконец чувствует запах с медным привкусом – пахнет засохшей кровью.
– Значит, когда сюда вошли, он не сидел за столом, – бормочет Шара.
– Думаю, что нет.
Если бы только знать, как профессор лежал, когда его нашли, что было рядом, что было на нем… В полицейском отчете что-то такое написали, но, как ему доверять, этому отчету, если они даже изрезанную одежду Панъюя не упомянули. Значит, надо работать с тем, что есть.
– Не мог бы ты принести мне сумку для этих бумаг? – тихо говорит она.
Сигруд кивает и уходит.
Шара оглядывается. Делает осторожный шаг вперед, наклоняется и поднимает обрывок бумаги:
…проблема в том, что биография каджа и в особенности необычная история его восхождения к власти не делают менее значимыми его действия. Да, его отец был из коллаборационистов, но нам ничего не известно о его матери. Мы знаем, что кадж был ученым, увлекался естественными науками и экспериментаторством, и, хотя никто из его близких не погиб в резне, он…
