Это что, чья-то шутка? Как такое произошло? Кто со мной такое сотворил? Что вообще здесь происходит?
Первое чувство шока и паники сменилось неистовой яростью. Я изо всех сил стала колотить по ящику. Сорвала обивку и добралась до деревянных досок. Что было мочи, я царапала и била этот «саркофаг», пока, наконец, не полетели щепки, и доска сверху не проломилась. Через образовавшуюся пробоину на меня посыпались комки грязи. Ее странный кислый привкус и затхлый серный аромат совсем поставили меня в тупик. Как я оказалась погребенной? Заживо?
Сама не знаю как, но во мне пробудилась невиданная мощь. Я выбила ладонью доску. Меня придавила плотная масса земли, обрушившаяся лавиной. Прорывая себе путь наверх, я горела лишь одним желанием: отомстить тем умникам, кто сыграл со мной такую злобную шутку. Поверхность встретила меня тяжелым и плотным туманом. Это была спасительная прохлада, оценить которую мне довелось только теперь. Как же я рада была оказаться твердо стоящей на земле!
Я жадно глотала воздух, но не могла надышаться. Не ощущала его ни на вкус, ни на запах. Дрожащими ладонями я ощупывала руки, ноги, туловище, голову. Все цело. Но тело словно горело изнутри. От жара не спасала даже окутавшая прохладой туманная дымка. Я испытала облегчение, что смогла выбраться из ямы и твердо стоять на ногах. Теперь можно отправиться домой, чтобы учинить разборки.
Туман стелился плотным покрывалом, укрывая мои ступни и подол платья. Над головой нависало тяжелое черное небо, в точности как во сне. Я пристально вглядывалась в серую дымку. Она, точно летающий дракон, причудливо вилась вокруг меня. Сквозь движущиеся потоки сырого воздуха я смогла разглядеть силуэты крестов, плит и статуй. Но сознание упорно отрицало очевидные догадки. Туман отступил, обнажив босые ноги. Струи воздуха ползли от меня прочь. Передо мной возвышался свежий, еще пахнущий деревом крест, с прибитой табличкой: «Рощина Рената Максимовна 09.07.1992 г. – 09.07.2010 г.».
– Этого просто не может быть! – произнесла я дрожащим голосом. – Меня не могли похоронить – я жива, жива, жива!
От досады и ярости я, что было сил, заорала, но вместо вопля издала дикое рычание, оглушившее меня. И чем сильнее я выдавливала крик, тем громче и утробнее раздавался рев.
Оказавшись в окружении могилок и покосившихся крестов, трудно было поверить в реальность происходившего. Это точно розыгрыш, очень злой и беспринципный. Шутка затянулась.