«Итак, я жил тогда в Одессе…» — писал когда-то Пушкин. «Итак, я был тогда индейцем…» — звучит в моих ушах грустный и насмешливый голос Димкиного дедушки. Он сказал мне эти слова на прощание, когда я уезжал в Киев. Он был не просто дедушкой Дмитрия и Александра. О, он был Великим Хозяином Большой Соленой Воды, братом и другом Гайаваты, главным хранителем Священного Вампума, в который наряду с прошлыми трофеями была вплетена и найденная мною цепочка. И не найти ни одной отчаянной головы, осененной куриным пером, ни у оджибвеев, ни у дакотов, ни среди могавков, команчей, апачей, черноногих и сиу, которая не признавала бы абсолютного авторитета Великого Патриарха лесов во всех вопросах войны и мира, верности, дружбы, стрельбы из лука, устройства страшных испытаний для новичков и военнопленных. Теперь я смело могу открыть Великую Тайну. Изумительным качеством наших луков, повергавших в трепет всякого мальчишку, наблюдавшего за нашими сражениями, мы были обязаны… — уж не знаю, говорить или нет… — мы были обязаны тому, что Великий Вождь брал для луков крепкие и гибкие стволы старой сирени. (И да содрогнутся сердца любителей цветов!) После того как ночная тень приходила на землю и молочная сверкающая звездная река — дорога в царство теней, в Страну Понима — из конца в конец перебрасывалась по черному, как ночь, небу Украины, наш Великий Вождь, кряхтя, забирался в густые заросли сирени, вырезывал ножом еще днем отмеченные стволики, тщательно прятал ветки и листву и, так же кряхтя, говорил:
— Вы ж меня на цугундер отправите, бисовы диты! Ну если ж садовник узнает? Это ж уголовное дело.
А оджибвеи и дакоты, налегая животами на концы срезанных палок, восторженно шептали:
— Дедушка, мне сделайте вот из этой палки! Великий Вождь, вы обещали мне.
Ни у кого из нас и в мыслях не было, что дедушка принадлежит Дмитрию, что он его, а не наш дедушка.
— А почему, дедушка, вы Дмитрию такой наконечник для стрелы хороший сделали, а мне нет? — заявил я как-то ему.
— Прошу прощения, Быстроногий Олень, — смущенно и радостно сказал дедушка. — Я сегодня, сегодня же сделаю…
Димкин дедушка любил огородничать. У него была небольшая делянка, на которой произрастали морковь, капуста, кукуруза и несколько высоких огромных подсолнухов. Прошлый год он засеял делянку только одним картофелем, и Димка, рассердившись за что-то на него, сообщил нам потрясающий факт, в который мы и верили и не могли верить, так он не вязался в нашем сознании с обликом Великого Патриарха. Оказывается, дед сам сторожил свою картошку, для чего каждый вечер ходил ночевать на поле. Он ставил свою деревянную раскладушку прямо посередине поля и укладывался на нее, вооружась огромной дубиной. Как-то осенью он проснулся и обнаружил, что из всех кустов картофеля сохранилось только три куста, и то под его раскладушкой. Неизвестные воры очистили все поле, и ни огромная дубина, торчавшая из раскладушки, ни богатырский храп деда не смогли помешать злоумышленникам.
