.
В Нижнем Новгороде не слыхали о этом видении и даже не знали Григория, который удостоился его; но под Москвой не усомнились в действительности написанного в свитке, положили трехдневный пост для всех без изъятия, даже и младенцев, писали и по городам, увещая поститься.
Но и все это не уменьшило раздоров военачальников: смуты росли со дня на день, и слух о них достиг лавры, где на пользу отечества подвизались архимандрит Дионисий, который также удостоился видения св. Сергия, и келарь Авраамий Палицын.
Благочестивые старцы ужаснулись этих несогласий, и Дионисий отправил Авраамия в стан, чтобы восстановить там мир и согласие. Авраамий все сделал, что мог: красноречиво убеждал всех быть единодушными и мужественно бороться с врагами; воеводы жаловались на недостаток войска и продовольствия, Авраамий обещал разослать грамоты по всем городам русским, обещал именем св. Сергия призвать новых защитников к бедствующей Москве и сдержал свое слово…
Но не близок был конец испытаний Святой Руси, положенных на нее неисповедимым Промыслом Всемогущего. Ссора вождей не угасла, а только несколько призатихла, и скоро опять, по неосторожности пылкого Ляпунова, возобновилась с усиленной яростью.
Поляки воспользовались этим обстоятельством и пустили в дело хитрости, ложь, золото — и страшный для них вождь пал под руками убийц, опозоренный именем предателя и изменника. Заруцкий торжествовал, радовался и Трубецкой.
По смерти Ляпунова, который, по слову незабвенного историографа, «пал на гробе отечества»[147], как и по смерти Скопина-Шуйского, Россия опять стала на краю погибели. Ушли из-под Москвы нижегородцы и другие дружины, преданные вере и отечеству; Трубецкой и Заруцкий остались для того, чтобы присягнуть новому самозванцу, беглому дьякону Исидору. Поляки получили подкрепление по отступлении русских от Москвы: Сапега вошел в Кремль с новыми силами. Новгород отдался Делагарди и избрал в цари шведского королевича Филиппа. Смоленск был взят Сигизмундом; защитник его Шеин отведен пленником в Варшаву, куда прежде того отправлены были Филарет и Голицын. Казань, Вятка и Пермь, руководимые изменником Шульгиным, признали власть сына Марины. Юго-западная Россия была во власти поляков. Астрахань, где беспрестанно являлись мелкие самозванцы, как бы отделилась от России, замыслив сделаться независимой областью. Около Пскова — притона нового самозванца — злодействовал Лисовский: грабил города и нападал на малочисленные отряды шведов. Только бодрствовали непоколебимая лавра да верный Нижний Новгород
