Когда мужики спорили о политике, мог поворчать вместе со всеми, но не распалялся. Зато в разговоры о стаде и кормах кидался как пловец в воду.
Когда специалисты подсчитывали, сколько припасено кормов и какой получится суточный рацион, переспрашивал:
— Погоди, а как ты считал? Разве не знаешь, что весенний вес отличается от осеннего? Ах знаешь? Что же тогда мне голову морочишь своими раскладками?
Он вовсе не принадлежал к тем, кто спорит по любому поводу. Просто был требователен. И к себе, и к другим.
Мысли свои выражал кратко и выразительно. Не счесть, сколько раз на собраниях председатель ссылался на него:
— Дядя Валтер что говорит? «Сено нужно скармливать по весу, а корнеплоды по объему».
Валтер не был особым книголюбом, но мог подчас удивить самой неожиданной мыслью. Люди слушали его и терялись в догадках: собственная это фантазия или вычитанная откуда-то мудрость?
Завяжется, к примеру, спор на ежегодном общеколхозном собрании о предстоящей весне. Подымет руку и дядя Валтер:
— У меня вопрос. Кстати, не новый и достаточно всем известный. Еще во время революции тысяча девятьсот пятого года датский ученый Хинхеде советовал зарубить себе на носу: «Сколько давать скоту жмыхов, вопрос не кормежки, а навоза».
О чем бы ни шел спор, Валтер почти всегда начинал с одной и той же фразы:
— Надобно вычесть естественные потери веса. Что толку засчитывать бункер, если в зерне еще осталась вода. Воды у моих телят и так хватает — вон полный колодец возле хлева. Мне нужны жмыхи.
Все мучнистые добавки дядя Валтер называл жмыхами.
Заканчивал он каждое выступление тем, что точь-в-точь повторял сказанное на предыдущих собраниях:
— Все важно: и щепотка соли, и гашеная известь, или как ее там теперь называют.
Начало и конец выступления оставались неизменными. Ими он обрамлял середину. Всегда новую и актуальную. Оттого его короткие, но необычные речи ждали и поддерживали аплодисментами.
По всем другим вопросам старый Валтер был скуп на слова. Разве что иногда в узком кругу выскажется на семейные темы.
— Теперь вошло в привычку разводиться. Одну бросил, другую взял. Живут шиворот-навыворот, будто ничего не случилось. Выпьют водки, спросят: «Ну как тебе с моей бывшей?» Дети не могут разобраться, кого называть папой, кого дядей. Женитьба не баловство. Ведь как поется-то: «Верна пташка каждая своему гнездышку». Эх, кабы так!
Редакция популярного журнала решила провести в колхозе дискуссию о браке. Заранее уломали дядю Валтера, чтобы выступил. Долгий век вместе прожит. Жена никогда не жаловалась. Дядя Валтер тоже. Разве только на то, что она слишком рано его покинула.
