У Лонии, окруженной четырьмя разъяренными бабами, в глазах поплыло. Хотелось вырваться и бежать без оглядки. Но четверка держала круг, словно кольцо бочку.
Лония рванулась прочь, Опрокинула стол, схватилась за стул. Тут бабы вцепились в нее и стали мять, тискать, бить кулаками. Злоба, сдерживаемая с самой осени, нашла наконец выход.
Лония, словно в беспамятстве, откуда только силы взялись, оттолкнула баб. Но те налетели снова. Она отпихивала их обеими руками. Ладонь со всего взмаху угодила тетушке Викштрем в нос. Кровь полилась ручьем, забрызгала опрокинутый стол, фикус и надпись на переходном вымпеле «Лучшая ферма».
Объездив хлева, вымокшая, начальственная свита возвращалась назад и по пути снова завернула на ферму Мазги.
Четыре старших доярки взяли слово. Остановить их было невозможно.
Лония сидела на стуле вялая, обмякшая. Как пьяный человек, который набуянил, подрался, а теперь мучается с похмелья.
Заседание товарищеского суда вел Лиелкактынь. Умудренный многолетним опытом судья. Самый что ни есть уважаемый из уважаемых.
Заседание было долгим и шумным.
Четверка сокрушенно качала головами, жалела провинившуюся и желала ей добра.
— Мы тут считаем, экономим. Неужто покойная Лаздиене была глупее? Если б хапала, как Лония, тоже в передовиках ходила бы. Но нет. Сколько получала, столько и давала скотине. Трудилась не покладая рук до гробовой доски. Впрочем, Лония еще молода, может, и выкарабкается.
Берта:
— Только не надо других за дураков считать.
Погулиене:
— Доброе слово и кошка любит, о человеке я уж и не говорю. Погладь собачку, ввек будет помнить тебя. У кого нет своих животных, тот может коров щеткой задабривать. А разве мы в этом огромном хлеву, в этих больших группах можем всех перегладить? Лония это делала. Но не ради коров. Чтобы казаться лучше, чем есть на самом деле. Хулиганка и пьяница. Тетушку Викштрем чуть не убила. Хорошо, мы рядом оказались. У самой дома третий месяц окно заткнуто тряпкой. Скажите — станет порядочный человек так себя вести? Молодая, но уже двуличная. Хоть после товарищеского суда удалось бы ее наставить на путь истинный, найти ей какую-нибудь подходящую работу. Детишек трое и муж, говорят, порядочный человек. Я прошу товарищеский суд наказать, но не слишком строго, вся жизнь еще впереди.
Тетушка Викштрем:
— Нос заживет, на Лонию зла не таю. Раз человек споткнулся, надо помочь ему подняться. Мы поможем. Только в хлеву вряд ли удобно ей будет оставаться. Видите, как бывает. Поверили человеку с первого взгляда, дали ключ от кормов — и вот вам! Сама отпирает и своим коровам пичкает сколько влезет. В передовиках ходит. Почему мы молчали все это время? Думали, сами справимся. А чем выше забиралась, тем выше нос задирала. Урок Лония заслужила, но не убивать же человека совсем. Может, для начала пойдет в пастухи?
