В тот день наша мать подтолкнула нас в объятья друг друга. И тогда Жан, слегка приобняв меня — явно неохотно — шепнул мне на ухо:
— А чего это тебя наряжают как обезьянку?
Родители мои в ту пору только что официально оформили развод, и опека над детьми, само собой, была поручена матери.
Мои воспоминания об этом событии, могу поручиться, весьма расплывчаты. Могли ли тогда мы с братом отдавать себе отчёт, в чём наша жизнь стала как бы ущербной, не такой, как у других? Конечно, мы прекрасно чувствовали, что в жизни наших родителей произошло какое-то весьма серьёзное событие, но в сущности, положа руку на сердце — нет, тогда ещё мы полностью не осознали, какая беда свалилась на наши головы.
Не иметь возможности сказать себе, будто помнишь, что хоть раз сидел с отцом и с матерью за одним столом. Не видеть, как их головы одновременно склоняются над твоей кроваткой, когда ты болеешь. Это ужасно — но осознаёшь это только много позже.
Ибо только потом, годы спустя, понимаешь и говоришь себе: «Да, у меня были родители, я обожал их обоих — но по отдельности. А семья, то, что называют семьёй — понятия не имею, что это такое».
Я знал одного мальчика, чьи родители развелись, когда тот ещё был в колыбели. Воспитанный отцом, но дважды в неделю посещавший мать, он вырос, ничего не узнав, так ничего и не поняв, и вот не так давно мать, глядя ему в глаза, проговорила:
— Нет, просто поразительно, как ты похож на своего отца!
— Как, разве ты знакома с моим папой?! — не веря своим ушам, растроганно воскликнул мальчик.
Когда воскресными вечерами я возвращался к матери, порой она расспрашивала меня, что за людей встречал я в отцовском доме. Помню, как-то однажды стою я на коленях у постели за вечерней молитвой, а мать все засыпает и засыпает меня вопросами. Никогда не забуду курьёзного диалога, который произошёл тогда между нами.
Я: «Отче наш иже eси на небеси…»
МАТЬ: Так кто же нынче вечером ужинал у твоего отца?
Я: Один благородный дворянин, кажется, граф. «Да святится имя твое…»
МАТЬ: Граф?
Я: Да, мама. «Да прийдет царствие твое…»
МАТЬ: Дворянин... Может, Жан де Реске?
Я: Нет. «Да будет воля твоя…»
МАТЬ: Может, Жорж де Порто-Риш?
Я: Нет. «И ныне и присно…»
МАТЬ: Должно быть, де Нажак?
Я: Да нет же...
И мать перечислила мне с десяток имен, в основном из окружения отца. На всё я отвечал отрицательно.
МАТЬ: Ну а как он выглядел-то?
Я: Совсем без волос... и с такими маленькими усиками.
МАТЬ: Ах, так он вовсе никакой не граф, это Графэ!
