— Чтобы тебя в двадцать четыре часа в городе не было! — наконец сказал начальник, и Чик понял, что судьба этой женщины решена. Она попробовала было заплакать, но потом то ли вспомнила, что слишком накрашена, то ли голос начальника был слишком непреклонным, и она, поняв, что это не поможет, перестала пытаться. Через минуту она вышла из домика и пошла по двору, покачивая бедрами и бросаясь в глаза ярким платьем.
— Слушай, это ты задержал мальчика с коровой? — услышал Чик голос своего милиционера.
Видно, тот милиционер что-то ответил, но Чик не расслышал, что.
— Это племянник Миши, — сказал свой милиционер.
Тот милиционер что-то ответил, но Чик не расслышал, что.
— Какого Миши? — спросил голос, который Чик еще раньше признал за начальнический.
— Миша, который директором гастронома на улице Сталина работает, — сказал свой милиционер.
— Ах, этого Миши, — сказал голос начальника, — ну, пусть войдут…
Чик отошел от окна. Через несколько секунд вышел свой милиционер и сказал:
— Входите вместе с дядей.
Чик оглянулся на корову. Она охотно ела сочную милицейскую траву. Они прошли в комнату, где за деревянным барьером сидел начальник. Милиционер, который их привел, стоял возле барьера.
— Так это вы нарушители общественного порядка? — спросил начальник.
Чик по его голосу понял, что он добродушно настроен.
— Мы пасли корову, — сказал Чик откровенно.
— Знаю, — отвечал начальник, — но пасти корову в городской черте не разрешается… Тем более возле Дома правительства.
— А как же, — сказал Чик, чувствуя, что входит в запретную зону, но не в силах удержаться, — держать корову разрешается, а пасти не разрешается?
— Очень просто, — ответил начальник, — надо кормить ее дома, как-то: сеном, отрубями, помоями, арбузными корками… А пасти в городской черте не разрешается… Понял?
— Понял, — сказал Чик.
— Я вижу, ты понятливый, — сказал начальник. — А это твой дядя?
— Да, — сказал Чик.
— С какого года он с вами живет? — спросил начальник.
— С незапамятных времен, — отвечал Чик, — он всегда с нами живет.
— Доктор Жданов его смотрел? — спросил начальник.
— Да, — сказал Чик, — доктор Жданов ему разрешил с нами жить.
— Ладно, — сказал начальник, — забирайте корову и скажите дома, что пасти ее в городской черте не разрешается.
— Хорошо, — сказал Чик и сделал дяде знак, показывая, что им можно выходить.
Чик поспешил выходить, потому что на стене милицейской комнаты висел плакат, изображавший пограничника, ставшего ногой на распластанного на земле шпиона. Дядюшка с доброжелательным интересом уже присматривался к этому плакату. Он мог, по привычке принимая за себя любое понравившееся ему изображение мужчины, сказать: «Это я».
