Приближаться к твари, пока в ней еще теплиться жизнь, было рискованно и плюнув на копье, вытащил нож. За кустами драка еще шла. Кулин с располосованным лицом поднимался с земли, Олг же махая копьем, пытался не подпустить к себе противника. Но копье то и дело цеплялось за кусты, и долго друг бы не продержался. Бесшумно подобравшись к твари, с силой всадил нож ей в спину и отпрыгнул. Тварь с ревом обернулась, но проклюнувшееся в груди острие копья помешало ей что-то предпринять.
— Ух, думал все, конец пришел, долбанные кусты, — едва тварь свалилась, сказал Олг.
— Головой думать надо, а не жопой! — заорал я, — не видел будто, что на поляне место есть, а все равно в зарослях остался.
— Ну так стрелял же, — слегка виновато произнес друг.
— Думать надо, когда стрелять, а когда в рукопашную идти, вылез бы, а этот, — кивок на раненого, — прикрывал бы, так бы и до него не добрались и ты бы, словно баба мотыгой бы не мотал.
— Извини, — глухо выдавил из себя Олг, признавая мою правоту.
Подойдя к стонущему Кулину, присел возле него.
— Как ты?
Он мне не ответил, лишь выл и держался за лицо. Меня это взбесило, двинув кулаком ему в скулу, убрал его руку от лица. Картина была страшной, но совершенно не опасной. Тварь зацепила щеку, разодрав ее так, что были видны зубы.
— Не ной как баба, если в голове дерьмо, кто тебя просил стрелять, придурок? — еле сдержался чтоб не двинуть ему еще раз.
— Пошел ты, — зло прошептал тот. За что и получил по морде еще раз.
— Вас чему учили? — я поднялся на ноги, и посмотрел на Олга, — один кидается на толпу как идиот, второй башкой не думает. А если б и я с вами остался тут, нас бы всех троих тут и разодрали, — злость потихоньку отошла, — придурки, — уже тихо добавил я.
— Что делать то будем? — спросил Олг, вытирая кровь с копья пучком травы.
— По быстрому потрошим, жрем и уходим, надеюсь таких в округе больше нет.
Сам я направился к своему противнику, тот уже не скулил. Лишь пустые глаза пялились в небо, как то само собой, закрыл ему веки. Сердце было небольшим, наверное, чуть больше человеческого. Но на вкус было не очень, горькое и жесткое. Быстро расправившись со своим, утер кровь со рта и кое как оттерев травой кровь с рук. Почистил копье, нож и поднявшись на ноги, скомандовал:
— Все, подъем, пора выдвигаться.
Олг согласно кивнул, вычищая руки, а вот Кулин зло зыркнул, но все же поднялся.
— Хотя погодите, — подойдя к медведю, выбил клыки и ударом копья отрубил одну из лап, — деду отдам, оберег сделает.
