Из-за двери в панике стреляли ещё и ещё. До тех пор пока не кончились патроны в патроннике.
А вот тут уже был мой выход.
Собрав все, стремительно убывающие силы в один удар, я выбил ногою дверь, и та с грохотом завалилась, подмяв под себя Борзого. Я видел его перекошенное страхом лицо, выглядывающее из-за верхнего угла привалившей его двери.
Я шагнул было вперёд, но именно в этот миг силы покинули меня. Я обессилено пал на колени, затем на грудь, но не остановился. Я рычал, скулил, но все равно полз к своему заклятому врагу.
Откуда-то снизу, из под созданного мною завала, отчетливо несло горящей плотью — похоже, раскаленный ствол дробовика придавленный мною и дверью жег тело Борзого. Тот подвывал и все это время пытался выбраться из-под двери и давившего на нее сверху моего слабеющего тела, но паника, которая сквозила из его глаз, говорила о том, что львиную долю своих сил он расходует впустую.
Я же миллиметр за миллиметром продвигался к его лицу.
Когда я оказался над Борзым моя ладонь накрыла его искривленный гримасой ужаса рот. Вот только перед тем как закрыть его губы моей ладонью в широко распахнутый рот Борзого я бросил склянку с семенами момордики.
Борзый попытался выплюнуть пузырек, но моя ладонь этому мешала.
А затем я ударил его в подбородок второй рукой.
Ударил слабо, собрав остатки последних моих сил, но и этого оказалось достаточно — стекло склянки лопнуло, вонзившись мелкими осколками в небо и язык главаря банды. Кровь обильно хлынула из порезов в пищевод, так как выход в другую сторону я все ещё перекрывал, не давая Борзому выплюнуть стекло, кровь и небольшие семена.
Вот тогда-то и момордика, почуявшая плоть и кровь, подала признаки жизни.
Агония придала Борзому силы и тот, наконец-то, смог сбросить меня с двери.
Главарь, уничтоженной мною банды, зашарив у себя за спиной по пояснице, извлек наружу, из засунутого под ремень штанов, пистолет и дрожащей рукою направил его на меня.
Вот только из носа его уже торчали бледно-зеленые смертельные побеги момордики — а большего мне уже и не нужно
Так думал я, проваливаясь во тьму.
Сопоставив все имеющиеся факты, вы абсолютно уверенны в том, что я, конечно же, выжил.
А имеющиеся факты таковы — эта история о моем прошлом, о которой я вам рассказываю из настоящего, следовательно в своем будущем я жив и здоров. Но, думаю, что в этом итак никто не сомневался.
Конечно, заблуждение на счет моей гибели было бы возможно, если бы повествование велось не от первого лица, как в моем случае, а от третьего, и будь главных героев двое и более, и, потеряв кого-то из друзей, остальные начинают свою долгую и кровавую месть.
