— Все уже закончилось, — успокоил меня Джеймс. — Зато я теперь здесь. С тобой.
— Разве зло, которое пыталось овладеть телом Билли, не выглядело как человек или зверь?
Похоже, читая книги Толкиена через плечо хозяина, я слишком увлеклась «Средиземьем». Однако мне казалось важным знать описание врага. Джеймс покачал головой, как будто не хотел делиться с леди столь ужасными подробностями. Мне очень нравились его приключения, хотя я по-прежнему считала их невозможными.
— У тебя сохранились какие-нибудь воспоминания Билли?
— Нет, — ответил он. — И это делает жизнь в чужом теле невероятно сложной.
— Где находилось твое призрачное место?
Чем дольше я разговаривала с ним, тем больше мне хотелось знать.
— Это парк в нескольких милях отсюда. Там когда-то стоял двухэтажный дом, в котором я родился.
— Ты помнишь что-нибудь из жизни Джеймса Диардона?
— Когда я был Светом, то вообще ничего не помнил. Но с тех пор, как я вошел в чужое тело, ко мне стали возвращаться некоторые моменты прежней жизни. Не знаю, почему.
— Ты уже вспомнил свою смерть?
— Еще нет, — ответил он. — Хотя отголоски из прошлого приходят ежедневно. И их все больше и больше.
— Если твоим призрачным местом был родной дом, то ты, наверное, видел своих прежних родственников? — предположила я.
— Дом сгорел задолго до того, как я стал призраком. Пока я не попал в тело Билли, мне было непонятно, почему это место удерживало меня. Я просто знал, что не могу отойти от него дальше, чем на сотню футов.
— А что ты чувствовал, когда пытался пересечь границы места?
— Если я удалялся больше, чем на сотню футов… — Он немного подумал и сократил описание: — Все становилось очень плохо. Мне приходилось возвращаться.
Меня озарило странное понимание:
— Тебе казалось, что в твое тело вливалась ледяная вода?
Он бросил на меня сочувствующий взгляд:
— Нет. В моем случае это больше походило на ослепительный свет и ветер, который разрывал меня на части.
Мы посмотрели друг другу в глаза, представляя ад, уготовленный для каждого из нас. «Неужели Бог такой безжалостный, — подумала я. — Как Он может мучить Джеймса?» Наказывая меня, Он действовал справедливо. Я чувствовала, что совершила какой-то непростительный грех. Но Джеймс!.. Это было неправильно.
— Ты провел почти сто лет на одном акре земли? — спросила я. — В абсолютном одиночестве?
— Через несколько лет там разбили общественный парк, — ответил он.
Мне захотелось заплакать.
— И у тебя не было ни книг, ни света лампы по ночам?
