— О, извините, — голос Бонда звучал серьезно и заинтересованно. — Это очень редкое заболевание. Я всегда понимал людей, страдающих клаустрофобией, но впервые вижу человека, подверженного агорафобии. Как это случилось?
Голдфингер взял карты и, перекладывая их в руках, спокойно ответил:
— Не имею ни малейшего понятия.
Бонд поднялся на ноги.
— Ладно, пойду немножко пройдусь, посмотрю, что делается в бассейне.
— Давай, — радостно произнес Дюпон. — Подожди немножко, Джеймс, у нас будет достаточно времени в обед поговорить о делах, а сейчас я все-таки попробую обыграть моего друга Голдфингера. До скорого!
Голдфингер не отрывал глаз от карт. Перешагивая через лежащих, Бонд прошел к другому концу крыши, выходящему на бассейн. Он постоял некоторое время, глядя на коричневые, розовые и белые тела, лежащие внизу. До него доносился тяжелый запах масла для загара. В бассейне плескались дети и молодежь.
Бонд повернулся и посмотрел на двух игроков, продолжавших играть возле гостиничной стены. Значит, Голдфингер предпочитает сидеть лицом к стене. Или же ему желательно, чтобы Дюпон сидел к ней спиной. А почему? Кстати, а какой он занимает номер? Двухсотый, люкс «Гавайи». Номер Бонда был выше — тысяча двухсотый. Если он правильно рассчитал, апартаменты Голдфингера должны находиться по прямой вниз под номером Бонда на втором этаже, приблизительно в двадцати ярдах от крыши «Кабана клуба», то есть в двадцати ярдах от игроков. Бонд сосчитал этажи и внимательно оглядел балкон Голдфингера. Ничего. Балконная дверь открыта. Бонд прикинул расстояние, угол обзора. Да, именно так могло бы быть. Так и должно быть! Ай да мистер Голдфингер! Умница!
После обеда (традиционного салата из креветок с горчицей, ростбифа и ананаса) еще оставалось время отдохнуть перед назначенной на три часа встречей с Голдфингером.
Дюпон, проигравший очередные десять тысяч (или чуть больше), на вопрос Бонда, есть ли у Голдфингера секретарь, ответил утвердительно.
— Только я ни разу ее не видел, она безвылазно сидит в номере. Наверное, какая-нибудь хористочка, которую он прихватил с собой на отдых. А что? Вы что-то узнали?
— Ничего конкретного пока сказать не могу, — уклончиво ответил Бонд. — Я скорее всего не пойду с вами после обеда. Скажете, что мне надоело смотреть и я ушел в город.
Немного помолчав, он продолжил:
— Но если моя догадка верна, не удивляйтесь тому, что, возможно, произойдет. Если вдруг Голдфингер поведет себя странно, сидите спокойно и наблюдайте. Я пока ничего не обещаю. Кажется, я его поймал, но может быть, и нет, может, я ошибаюсь.
