– Вот, значит, – сказал Косарь, водружая ношу на стол, – закусь. Со своего огорода, само собой. Огурчики там, капуста, чесночок. И выпивон. Не откажешься?
– Не откажусь, – улыбнулся Антон, – только вино под разносолы вроде не очень.
– А с чего ты взял, что это вино? – удивился Косарь.
– По цвету определил, красное ведь. А что это такое – наливка?
– Да нет. Это, Антон, самодельная земляничная водка. Немного крепковата, правда, но мы люди привычные. Ну, давай, что ли, за встречу!
Водка оказалась не просто крепковата, а настолько крепка, что Антон едва не задохнулся.
– Предупреждали бы все же, Григорий Савельевич, – сказал он, отдышавшись, и захрустел огурцом.
– Так я и предупредил. Только знаешь что, Антон, это на работе ты ко мне по имени-отчеству, как к начальству. А когда мы вдвоем или там у его сиятельства – прекращай «выкать». Мы же не просто знакомцы с тобой, мы теперь одной веревкой повязаны.
– Ладно, – согласился Антон, – спасибо, Гриша, напиток у тебя дай боже и закуска прекрасная.
– То-то. На здоровьице. В общем, вопрос у меня к тебе имеется. Я мужик простой, вокруг да около ходить не буду, так что прости, прямо в лоб. Ты, паря, секретаршу мою долго собираешься пользовать?
– А что, есть основания спрашивать? – Антон отодвинул тарелку с разносолами и посмотрел Косарю в глаза. – Тебе не кажется, что вопрос некорректный?
– Не кажется. Он был бы некорректным, не находись мы в особых отношениях.
– Вот как? – Самарин почувствовал, что краснеет. – Ты хочешь сказать, что находишься со своей секретаршей в особых отношениях?
Косарь досадливо крякнул и забарабанил пальцами по столу.
– Не с секретаршей у меня особые отношения, а с тобой, – обронил он после паузы. – Мы, парень, одно дело делаем, понял? И делу этому отношения с бабами могут повредить. Или это неясно, разжевать требуется?
– Да уж разжуй, сделай милость, – Антон откинулся на спинку стула. – Только сначала давай кое-что другое разжуй. Ты вот сказал, что мы дело делаем. А я дела и не вижу никакого. Занимаемся мышиной возней, треплемся, грозимся, штаны просиживаем. Оружие в потайных углах прячем. А что толку с того? Ну, схоронен у меня под кафелем пистолет, в носовой платок завернут. А на него даже разрешения нет. На хрена, спрашивается, он мне? И потом, неизвестно, когда эта дрянь сюда явится. И явится ли вообще. Может быть, ее уже и в России нет. А может, и вообще нет – ты не допускаешь, что ее могли попросту где-нибудь грохнуть?
