— Ну что?
Лила сняла ботинок с руки, потерла пальцы друг о друга и подставила ему ладонь:
— Сам потрогай.
Рино протянул руку:
— Сухо.
— Влажно.
— Тебе кажется. Потрогай, Лену́.
Я потрогала:
— Чуточку влажновато.
Лила скривилась:
— Видишь? Всего минуту были в воде и уже промокли. Так не пойдет. Придется опять все отклеивать, распарывать и перешивать.
— Какого черта? Из-за какой-то капли воды?
Рино пришел в бешенство. Не просто разозлился, а впал в ярость. Лицо у него покраснело, под скулами заходили желваки, и, не сдержавшись, он разразился проклятиями. Он кричал, что так они никогда не доведут дело до конца, что во всем виновата Лила, которая сначала помогала ему, а теперь только ругает, что он не собирается всю жизнь торчать в этой поганой дыре, быть на подхвате у отца и смотреть, как другие богатеют. Потом он схватил железную болванку и замахнулся на сестру: если бы он ее ударил, точно убил бы.
Из мастерской я уходила потрясенная взрывом ярости Рино, обычно такого вежливого, но в то же время гордая тем, что мое мнение было признано авторитетным и существенным.
Через пару дней я обнаружила, что прыщи начали подсыхать.
— Повезло тебе, — сказала мне Лила. — И со школой, и в любви…
Я почувствовала, что ей немного грустно.
20
С приближением новогодней вечеринки Рино овладела навязчивая идея запустить больше всех фейерверков, главное — больше, чем Солара. Лила посмеивалась над ним, иногда довольно зло. Она сказала мне, что брат, который поначалу скептически отнесся к идее разбогатеть на ботинках, теперь, наоборот, на ней зациклился: он уже видел себя хозяином обувной фабрики «Черулло» и не хотел опускаться до простого сапожника. Эта черта характера Рино, до того ей неведомая, тревожила ее. Она всегда считала его слишком резким, иногда грубым, но уж никак не пустым хвастуном. А теперь он корчил из себя непонятно кого. Он почувствовал близкое обогащение. Почувствовал себя бизнесменом и захотел подать всему кварталу знак, что в этом году он наконец поймает за хвост удачу. Потому он и решил запустить тьму-тьмущую фейерверков — намного больше, чем запускали обычно братья Солара; Рино не собирался им подражать, он мечтал их превзойти. Он задумал победить тех, кому завидовал и кого считал своими врагами, — чтобы самому занять их место.
Мне, в отличие от Кармелы и других девчонок из нашего двора, Лила никогда не говорила: «Наверное, я сама виновата: внушила ему эту мечту, а он потерял от нее голову». Но она и сама в нее верила — верила, что мечта осуществима, а для этого ей нужна была помощь брата. К тому же она любила его. Он был старше ее на целых шесть лет, и она не хотела выставлять его мальчишкой-фантазером. Но она же часто повторяла, что Рино не хватает уверенности в себе, что он не умеет реально оценивать трудности и всегда все преувеличивает. В том числе значение своего состязания с Солара.
