— Чего вам?
— Кукол, — сказала Лила.
— Каких кукол?
— Наших.
— Тут нет никаких ваших кукол.
— Вы взяли их внизу, в подвале.
Дон Акилле обернулся и крикнул:
— Пину́, ты взяла куклу дочери сапожника?
— Я — нет.
— Альфо́, ты взял?
Раздался смех.
Не знаю, откуда у Лилы взялось столько смелости, но она спокойно сказала:
— Это вы их взяли. Мы сами видели.
На мгновение наступила тишина.
— Я взял ваших кукол? — удивился дон Акилле.
— Да. Вы их унесли в своей черной сумке.
Мужчина непонимающе хмурился.
Мне не верилось, что мы стоим лицом к лицу с доном Акилле, что Лила так с ним разговаривает, а он слушает, не скрывая недоумения, что в глубине квартиры видны Альфонсо, Стефано, Пинучча и донна Мария, накрывающая стол к ужину. Мне не верилось, что он — обыкновенный дядька, приземистый, плешивый, с немного странной фигурой, но обыкновенный. Я ждала, что он вот-вот начнет во что-нибудь превращаться.
Дон Акилле переспросил, словно пытаясь вникнуть в значение услышанных слов:
— Я взял ваших кукол и унес их в черной сумке?
Он не злился — я чувствовала это, — скорее испытывал дискомфорт, как будто только что получил подтверждение того, о чем уже догадывался. Он произнес какую-то фразу на диалекте, которую я не поняла.
— Аки́, все готово! — позвала Мария.
— Иду.
Дон Акилле сунул широкую длинную руку в задний карман брюк. Мы крепче прижались друг к другу — вдруг он полез за ножом? Но он достал кошелек, открыл его, заглянул внутрь и протянул Лиле несколько бумажек — сколько там было, я не помню.
— Купите себе кукол, — сказал он.
Лила схватила деньги и потащила меня вниз по лестнице. Он перегнулся через перила и чуть слышно буркнул:
— Запомните: я вам их дарю.
Стараясь не споткнуться на лестнице, я на правильном итальянском ответила:
— Хорошего вечера и приятного аппетита.
15
Сразу после Пасхи мы с Джильолой Спаньюоло начали готовиться к вступительному экзамену. Учительница жила прямо у церкви Святого Семейства, окна ее квартиры глядели на сквер, за которым виднелись поле и железнодорожные столбы. Джильола приходила в наш двор и криком вызывала меня. Я уже ждала ее и бегом спускалась вниз. Мне нравилось посещать эти частные уроки — кажется, два раза в неделю. В конце занятия учительница угощала нас печеньем в форме сердечек и газировкой.
Лила с нами не ходила: ее родители не согласились платить учительнице. В то время мы уже очень близко дружили, и в разговорах со мной она продолжала утверждать, что сдаст экзамен и пойдет в тот же класс средней школы, что и я.
