— Ты это о чем? — Деревской улыбнулся.
— Забудь.
— Лена…
— Я принесу постель. Давай сделаем паузу. Остановимся на достигнутом, довольно разоблачений.
— Мы только начали. Кажется, тебе пора исповедаться.
— Не сегодня. — Елена проглотила колючий комок. Ей стало трудно дышать. — Обо мне потом… ради детей.
— Так всегда! — бросил ей в спину Иван. Кажется, он не воспринял всерьез ее заявление. — Ты делаешь вид, что заботишься о других, а на самом деле думаешь только о себе! Тебя устраивает роль жертвы. Ты не стала бы терпеть двадцать пять лет, если бы понимала, что достойна большего!
Елена ничего не ответила. Она поспешила выйти из комнаты. Ужас овладел ею. Она была раздавлена. Елена представила, что ее больше нет. Конец ее мучениям, но от этой мысли ей стало еще страшнее. Грех-то какой! Дети… Она не наделает глупостей ради них. Ради Арсения…
Закрывшись в спальне, Елена прижалась лбом к прохладной стене. Она сходит с ума. Ей нужно взять себя в руки. В большом зеркале напротив женщина. В ее глазах боль и отчаяние. Испугавшись, Елена отвернулась. Зеркало ей больше не союзник. Елена бросила взгляд на закрытую дверь. Там за ней — чужой мир, в нем предатель-муж и взрослеющие дети. Скоро она останется одна, совсем одна. Она и ее отражение. Оно будет слушать ее, плакать, смеяться, чаще плакать. Оно не станет грубить в ответ, не скажет колкость, не предаст. Вот оно главное — не предаст.
Стук в дверь. К ней нельзя. Она не хочет никого видеть. Но там, в коридоре перед закрытой дверью Арсений. За матовым стеклом его силуэт.
— Заходи, сынок.
— Мама, — Арсений осторожно открыл дверь, но не решился переступить порог, — ты зачем закрылась?
— Что, сынок? — Она даже улыбнулась. — Что ты хотел?
— У тебя странное лицо.
— Лицо как лицо. Что ты выдумал? — Елена прижала ладони к пылающим щекам.
— Мы с Филиппом пойдем в гости к Громовым.
— Хорошо, только не долго. Привет Майе и Роману.
— А Оле?
— Обязательно.
— Тогда мы пойдем? — Арсений пристально посмотрел на нее. — Ты не будешь волноваться?
— Нет, не буду.
— И не будешь грустить?
— Не буду, дорогой.
— Пока, мам.
Переодевшись, Елена подобрала волосы. Бросила беглый взгляд в зеркало. Такой домашней она нравилась себе больше всего. Елена не носила халатов. Она перестала носить их много лет назад, когда однажды Коля сказал:
— Мне не нравится, когда ты надеваешь на себя этот балахон.
— Николай! Немедленно извинись! — рассвирепел Иван.
— Оставь, Ваня. — Елена встала на защиту сына. — Коля прав. Этот халат мне самой не нравится. Я что-нибудь придумаю.
