— Иди сюда, — протягивает мне руку, и я принимаю ее.
Он ложится на кровать и тянет меня за собой. Если раньше подобная близость вызывала во мне страсть и жар, то теперь было неуютно и как-то неправильно. Мы располагаемся на боку, глядя друг на друга.
— Я всегда старался убедиться, что девушки влюблены в меня, прежде чем подпускать их и самому влюбляться в них. Кажется, в этот раз я совершил ошибку, — его пальцы очерчивали овал моего лица.
— Кобеан, мне жаль, — заливаясь краской стыда проговариваю.
— Ничего. Я сам виноват. Если ты позволишь, то я попробую добиться твоей любви, — большой палец проходит по моей нижней губе, немного надавливая.
Кобеан меняет положения, нависая надо мной и тем самым вынуждая лечь на спину. Поцелуй был, как по обыкновению, огненный, горячий. Я упираюсь в его грудь, когда понимаю, что мое возбуждение не несет никакого чувственного подтекста, только реакция организма на ласку. Парень закрывает глаза и тяжело выдыхает. Несколько секунд и он лежит на спине, расположив мою голову у себя на плече.
— Ты уже успела полюбить его? — ровный тон, будто Кобеан спокоен.
Я сразу понимаю, что речь о Риасе. Но воспоминание о блондине вызывают не любовь, а зубной скрежет. Как его вообще кто-то может полюбить?
— Не говори глупостей, Кобеан. Риас он…
— Помнишь, наш разговор в беседке зимой, — возвращает меня к воспоминаниям принц, — Я тогда признался, что Риас всегда был мне неприятен.
— Что-то припоминаю.
— Мне было пять лет, когда отец посетил Нестаргон. Тогда были долгие споры и обсуждения договоров, соглашений на тему пошлин за использование путей Дарголии. Меня он взял с собой, не ожидая, что Людвиг Нестаргонский будет столько тянуть с решениями. Поэтому, я вынуждено находился в королевских дворцовых стенах Хардона, около месяца, — принц монотонно вел свой рассказ.
Мои веки постепенно наливались свинцом. Сказывался недосып при тяжелых ежедневных нагрузках.
— Там я познакомился с Тиретисом и Риасом. Они ведь на два года старше меня, но ладить и проводить время вместе нам это не помешало. Тиретис уже тогда был стойким, уверенным в себе, весь в Людвига. А вот Риас был слабым, часто болел и редко пребывал в веселом настроении, постоянно прячась за спиной своего властного друга. Я так и запомнил их, когда уезжал. Защитник и слабак, — легкий поцелуй в макушку моей головы немного стряхнул с меня путы сна.
— Сейчас Риас не походит под твое описание, — вяло поддержала беседу.
