Двадцать первое августа. Еще пять дней и в академию начнут возвращаться учащиеся, потом еще день и перед началом учебного года будет поступление и набор новеньких. Я лежала, скинув с себя одело, в белой шелковой ночнушке до середины бедра. В комнате было жарко и пахло выпечкой. Линди сегодня осталась в академии, отчего я и проснулась. Девушка старалась тихо, еще на рассвете, сделать чай. Вставать я не планировала. Десять минут полежать, и дрема меня снова утащит в мир сновидений.
Мне снился сад. Пропитанный весенними ароматами, насыщенный цветущими фруктовыми садами и наполненный теплыми нежными лучами солнца. Я босиком по нежной траве подходила к дереву, чтобы оно на глазах из цветка превращало его в плод персика. Спелый, сочный и, наверняка, сладкий. Персик сам упал мне в руку, и я втянула его аромат, прежде, чем откусить кусочек. Бух! Бух! Вжик!
Я подскочила на кровати, озираясь. Что это было? Сердце испуганной птицей забилось в груди, и я часто задышала. Показалось? Бух! Бух! Нет. Звук из коридора. Выглядываю через окно на улицу, а там солнце успело подняться не очень высоко. Покачав головой и посетовав на утренних нарушителей спокойствия, легла снова. Не смотря на жару, накрываюсь одеялом. Вжик!
— Ррр, — вырывается у меня, и я накрываю голову подушкой, крепко прижимая ту рукой.
Прошло время. Персик вновь в моих руках. Я подношу его к губам, приоткрываю рот. Бух! Бух! Бух!
Ну, знаете! Потирая глаза и усердно прогоняя зевоту, пытаюсь встать. Ноги запутались в одеяле, и я с грохотом, словно мешок с песком, повалилась на пол. Выпутываюсь, чертыхаюсь, поднимаюсь, уверенно шагаю. От гнева забываю накинуть халат. Злостно сжимая кулаки, подхожу к двери. Дергаю ту со всей силы, чтобы обомлеть.
Дверь напротив нашей комнаты с Линди открыта. Усатый плотник, не замечая меня, продолжает возиться с замочной скважиной, устанавливая знакомый замок. В комнате, подпирая подбородок рукой, Линди мило беседует с Тиретисом за чашечкой утреннего чая. Перевожу взгляд в сторону. В коридоре опираясь на дверной косяк плечом и отхлебывая чай из моей кружки, стоит Риас и не сводит с меня оценивающего, голодного взгляда. Из чьей кружки?! Моя кружка! Быстро подхожу, чтобы вырвать из чужих лап свое родное имущество. Но пленница поднимается высоко, чтобы дотянуться надо или прыгать, или на Риаса налечь всем телом. Ухмыляется гаденыш!
— Вы! Ты со своим принцем! Знаешь, где вы у меня сидите?! — прошипела я.
