Не оглядываясь, Павел вылетел на лестничную площадку, оставив за собой провонявшую кошачьими испражнениями квартиру, ссыпался по лестнице, топоча как столетний слон. Вывалившись на улицу, юноша повис на дверной ручке, судорожно глотая влажный ночной воздух.
Надо матери позвонить, — мелькнуло в голове. — Сейчас только, уйду подальше.
Павел с облегчением вздохнул, взглянув с надеждой на небо, и, пугливо оглядываясь, пошел вдоль дома, ища табличку. Узнать бы, что за улица. Он должен быть где-то рядом с парком, эта полоумная карга сто лет отроду не могла уволочь его слишком далеко. Это чересчур для старческих костей. Совершенно непонятно, как она ухитрилась втащить его на четвертый этаж своей затхлой пятиэтажки.
Номер на углу дома когда-то был, но сейчас стекло оказалось расколотым и пустым. Павел снова начал нервничать. На улице не было ни единого прохожего, видимо, самый глухой час ночи. Он принялся ощупывать куртку, но сотового телефона не нашел. И пакет с документами и деньгами тоже остался у старухи. Вот оно что, обворовала, стерва!
Но обратно сейчас Павел не пойдет. Никуда эта старуха не денется. Завтра, то есть сегодня, как только рассветет, он вызовет милицию, и они обыщут все вещи старухи. И наверняка найдут все, чего он лишился. Не сможет старуха сбыть все это за ночь!
Свернув в показавшуюся смутно знакомой подворотню, Павел вошел было во двор, но понял, что ошибся. Он не знал этих мест. Где-то в глубине двора громко ругались мужики — похоже, там вот-вот была готова разгореться драка. Ну, во всяком случае, ничего сверхъестественного, в Москве как обычно неспокойно. И ничего удивительного нет в том, что его чуть не застрелили. Всякое бывает. Возможно, именно стрелявший ограбил его, мало ли сумасшедших в этом мире? А старуха вовсе ничего не крала, просто помогла ему… если так, надо не забыть место и обязательно наведаться, отблагодарить ее.
Павел развернулся, намериваясь выйти из двора, и чуть не уткнулся в грудь человеку, подошедшему к нему со спины вплотную. Подошедшему совершенно бесшумно.
Сердце екнуло и истерично зашлось, в кровь выбросилась львиная доля адреналина. Было темно, и Павел не мог разглядеть лица незнакомца, на голове которого была к тому же старомодная шляпа.
— Павел Кранц, это вы?!
— Ну я, — юноша отступил на шаг, пытаясь перевести дух и крепко сжал в кармане нож. Да что вообще здесь происходит?!
— Вы должны пойти со мной, иначе…
Павел не стал слушать дальше. Воспоминания о боли, когда в него стреляли, были еще слишком свежи, ведь было это всего несколько часов назад. Всего лишь несколько часов назад он чуть не распрощался с жизнью и вот опять…
