Тогда юная Луретта приблизила к себе провидца, сделав его своим советником. Его слова имели вес дальновидности и ума, а сны порою говорили о будущем. Но также она знала, насколько Салавий свободолюбив. Он часто покидал правящий дом, оставляя лишь весточку о том, что ему нужно отбыть, и королеве пришлось мириться с этим, хотя ее придворные дамы укоризненно качали головами, а иные советники возмущенно поджимали губы и шептались за ее спиной.
«Не подобает сановнику творить то, что душе угодно», — говорили они, и королева понимала, что ими движет зависть. Иные не могли себе это позволить, а Салавий мог.
Поначалу и Луретта была недовольна таким отношением, она посылала шпионов, чтобы узнать, чем занят ее провидец, когда покидает Серетили, но гонцы приносили всегда одни и те же вести: то Салавия видели мчащимся во весь опор по равнине на его сером племенном жеребце, охотящимся на степного лиса; то крадущегося вдоль каменных насыпей предгорий Пределов, где он выслеживал благородного оленя с луком наготове. Луретта знала, что у Салавия есть небольшой дом над Чарующим обрывом, куда сложно подняться и пешему, и что он проводит там довольно много времени, уединяясь и ища пути среди круговерти картин доступного ему будущего. Так он сам сказал ей, и Луретте пришлось принять провидца таким, каков он есть.
Минуло десять лет, и королева привыкла к его присутствию, а его неожиданные исчезновения заставляли ее чувствовать себя покинутой. Она частенько оказывала Салавию знаки внимания, но он всегда оставался задумчивым, погруженным в себя человеком, будто не замечал ее недвусмысленного интереса. Луретта не могла обсуждать подобные вещи со своими придворными дамами, но знала, что, порою, чародеи бывают именно такими — отстраненными от мирских желаний и благ. Что же, тем хуже для Салавия, она могла бы возвысить его, сделав партией…
Думая об этом, Луретта коротко взглянула на советника, но тот снова хранил непроницаемое выражение лица, ни чем не выдавая раздражения, с которым еще совсем недавно говорил королеве о том, что она недостаточно настойчива в собственных требованиях.
Сопровождаемые плечистыми телохранителями, они прошли по широким галереям, наполненным тенями колеблемых ветром факелов, и челядь пугливо жалась к стенам, опуская глаза, стараясь не глядеть на посланника Форта. Большинство из них полагало, что если встретиться с магом взглядом, вмиг окаменеешь.
Подставив лица еще по-зимнему леденящей кожу ночи, они спустились во двор, где ярко пылали огромные чаши с промасленными дровами, прошли вдоль переходов и остановились у широких дубовых дверей, обитых фигурными коваными планками. Телохранители услужливо отворили воротину, и в лицо пахнуло мягким теплом, навозом и конским потом. В этот момент Луретта посмотрела на мага и с удивлением заметила, как дрогнуло его лицо, как хмурая тень поселилась в глазах.
