Именно этого Тишайе и не хватало — человека, который не отвернулся от нее, который остался рядом, хотя, в общем-то, делать ему этого было совершенно незачем. И хотя на словах ее ответ был резким и грубым, в душе девушка благословляла странного воина. И он это понял.
Уже на следующую ночь Антэрн пропал, а Серебряная Молния, давшая зарок победить болезнь, вступила в смертельную схватку с лихорадкой. Она то проваливалась в забытье, несущее кошмары, то возвращалась к боли, разрывавшей тело. Это был тяжелейший бой в ее жизни, победить в которой, казалось, не получится — гной тек из ран, не переставая, а жар удавалось сбить лишь ценой неимоверных усилий. Но дни шли, сменяя друг друга, и мало-помалу мечница стала выздоравливать.
Она превратилась в скелет — пародию на саму себя годичной давности, но упорно цеплялась за жизнь. А затем Антэрн вернулся.
Он пришел, как ни в чем не бывало, все такой же спокойный и замкнутый в себе, и протянул ей два драгоценных клинка — подарок самого короля. К мечам прилагались пять десятков гниющих голов, сгруженных в телегу. Кошмарную пирамиду венчала изуродованная предсмертной мукой голова Овчарки.
Об этой страшной резне сложили настоящие легенды, но правды не знал почти никто. С тех пор Тишайя поклялась, что во всем станет помогать своему такому неожиданному и, возможно, единственному другу.
«Человеку, которого я люблю всем сердцем», — подумала воительница. — «Человеку, которого такая как я попросту недостойна.
— Вот, собственно, и все, — закончила она. — С тех пор я взялась за ум, вложила в дело деньги, которые сумела накопить, пока была молода и известна. К счастью, тогда я промотала не все.
— Кстати, если ты хоть кому-нибудь скажешь, что это я прикончил всех Псов, убью, — без намека на шутку вымолвил Антэрн.
— Я понял, — поспешил согласиться Риис. — Госпожа, скажи, а что стало с твоими родными?
— Они живы и даже счастливы, я встречалась с отцом, матерью и сестрами — пришла вымаливать прощение, но этого не потребовалось, — голос Тишайи задрожал. — Родные были рады просто увидеть меня живой, ведь Псы раструбили о своей великой победе по всем королевствам. Конечно, я не говорила им, что теперь содержу бордель, сказала, что нашла себе достойного мужа из дворян, и живу припеваючи и что мама была права. Помогла всем деньгами — они не бедствуют, но ты сам понимаешь, десяток золотых еще никому и никогда не вредил.
— А потом?
— Ушла. У них своя жизнь, и я в ней лишняя. Сестры замужем, у них дети, а что я? Так, убийца с дороги, испортившая все, что только можно.
